Атмосфера отравлена вирусом русофобии. Что это такое, спросите вы? Это когда учитель английской литературы в весьма респектабельной школе, объясняя вашей дочери, как надо отвечать на экзаменационный вопрос о жанре комедии, говорит: «Да не волнуйся ты. Просто напиши: я русская, у меня нет чувства юмора». Или когда люди, не задумываясь ни минуты, отпускают шуточки вроде: «Вы русская, кому как не вам знать, что такое коррупция»…
Или когда автор документального фильма BBC спрашивает свою переводчицу-россиянку в прибалтийской Калининградской области: «Вы кем себя ощущаете – русской или европейкой?» Интересно, какой ответ он ожидал услышать?

И вот еще пример: кого, как вы думаете, выберет главными злодеями модный автор детективов, задумав написать триллер с участием иностранцев? «Аль-Кайеду», плетущую заговор в Хэкни? Нет, это было бы неполиткорректно, ведь в этом районе живет много выходцев из Азии. А вот если шотландская полиция будет охотиться за русскими диссидентами и олигархами – это совсем другое дело. Британские СМИ, осознающие всю деликатность проблемы межрасовых отношений, избегают всего, что может задеть мусульман, но мысль о том, что их статьи обидны для русских, никому и в голову не придет. Россиянам, живущим на Западе – если они не олигархи, не поп-звезды, не киллеры, и не считают «путинский режим» самой страшной бедой, постигшей страну со времен Ивана Грозного – иметь дело со всем этим непросто.

Я не утверждаю, что россияне подвергаются дискриминации на работе, или что всякий раз, когда я выношу мусор, соседи подозревают, будто я избавляюсь от остатков полония. Речь идет скорее о другом: какие-то вещи люди считают возможным говорить, не задумываясь о том, как их воспринимает адресат. В обществе укоренились стереотипы, распространяемые СМИ: все российские компании охвачены коррупцией и являются марионетками государства, этническим меньшинствам в стране не разрешают говорить на собственном языке, а все русские мужчины – шовинисты-мачо. Экономика держится исключительно на добыче газа, а российское руководство спит и видит, как бы захватить полмира. Новости из России могут быть только плохими. Трудно винить журналистов за стремление сообщать о чем-то «сенсационном»: рассказывать, что россияне ходят в такие же супермаркеты и покупают такую же еду, как на Западе – скучно, а вот репортаж о том, что в Москве открылся первый чисто мужской стрип-клуб – это «горячая новость».

В ходе российско-грузинского конфликта именно такое восприятие выдвинулось на первый план. Реакция подавляющего большинства СМИ и политиков носила антироссийский характер – подсознательно им заранее было ясно, кто виноват. Более объективные публикации появились гораздо позже. Почему конфликту в Южной Осетии придавалось такое значение? Потому что в нем участвовала Россия. Читателям давали понять, что крохотная Южная Осетия – это «протогосударство» вроде Косово, но никаких параллелей с операцией НАТО в бывшей Югославии по поддержке албанцев-косоваров не проводилось.

На вопрос, что Россия должна сделать, чтобы исправиться, русофоб ответит: (1) капитулировать и покаяться, (2) передать контроль над сырьевыми ресурсами западным компаниям, поскольку сами русские все равно не могут их нормально эксплуатировать, (3) ограничить свои амбиции культурной сферой, и (4) наградить Бориса Березовского орденом как борца за демократию.

Что подпитывает русофобию? Только поступками самой Москвы ее не объяснишь. В последние годы несколько влиятельных сил объединились, чтобы придать ей новый импульс. «Хладовоины» нашли себе новое дело по плечу. Иметь дело с хорошо знакомым противником, играющим по правилам, куда комфортнее, чем с «врагом среди нас», возможно, работающим в соседней забегаловке. Западные либералы, страстно верившие в демократическое преображение России по их собственным рецептам, испытали разочарование, и переключили энергию оскорбленной добродетели на разоблачение «гэбэшного путинского режима». К ним присоединились иммигранты, увидевшие в «раскрытии правды» о России путь наверх на новой родине.

К каким последствиям приводит русофобия? В экономическом плане, как уже убедились BP и Shell, она затрудняет западным компаниям ведение бизнеса в России. В политическом плане она порождает взаимное недоверие и делает невозможным откровенный диалог по вопросам, волнующим обе стороны. В плане безопасности она оборачивается милитаризацией с обеих сторон, подрывая достигнутое в сфере разоружения. Наконец, она ведет к торжеству риторики, усиливающей поляризацию. Сегодня, в отличие от девяностых, российская элита читает англоязычные СМИ, и у нее возникает четкое представление о том, что «Запад против нас».

Почему нас это должно волновать? Проблема восприятия имеет значение – ведь Россия сейчас находится на перепутье. Она может двинуться как в направлении дальнейшей модернизации, так и в сторону милитаризации. Она может выстроить прагматичные, но прочные отношения с Западом, а может ставить ему палки в колеса на мировой арене и заняться созданием антизападных альянсов. Задача западной интеллигенции – осознать, что стереотипы рождают враждебность, и не упустить шанса на предотвращение нового раскола Европы.
Версии.ком