Дмитрий Булин

На фоне неожиданных политических новостей этой недели: стремительного прояснения вопросов о преемнике Путина и будущем нынешнего президента - приезд в Москву известного американского футуролога Элвина Тоффлера выглядел логично. Уважаемый во всем мире политолог, любящий и, в отличие от многих, умеющий поразмышлять о будущем, как нельзя более удачно вписался в вариативный контекст российской политики. В понедельник Тоффлер выступал на круглом столе с длинным и амбициозным названием «Глобальный стратегический форум «Будущее - в поисках координатора?». Среди слушателей заокеанского специалиста по «контурам будущего» оказался и заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков, который по должности и склонности неравнодушен к вопросам стратегического планирования.

На гребне «третьей волны»

В Москве Тоффлер появился в связи с выходом на русском языке его новой книги «Революция богатства». Впрочем, в выступлении он уделил этому моменту своей обширной библиографии минимум внимания, сосредоточившись более на старых, давно и детально проработанных концепциях. В частности, футуролог кратко рассказал о своем любимом образе - идее «третьей волны», принципиально новой социально-экономической формации или даже цивилизации, которая приходит на смену индустриальному обществу. В своей знаменитой трилогии, в которую вошли книги «Шок будущего», «Третья волна» и «Метаморфозы власти», политолог еще в 1970-1990-х годах обстоятельно разработал эту концепцию. По его мысли, на протяжении тысячелетий человечество жило и развивалось в рамках аграрного типа хозяйствования, накладывавшего отпечаток на формы и иерархию общественно-политических структур. И это «первая волна» цивилизации. В XVII веке стремительное развитие фабричного производства, совершенствование коммуникационных систем привело к развитию индустриальной цивилизации, и это «вторая волна». В наши дни происходит постепенное размытие основных контуров этой цивилизации - под напором уже «третьей волны», которую характеризуют гипертрофированное развитие сферы услуг в экономике и дальнейшее совершенствование информационных технологий.

«Меняются наши отношения со временем, пространством и со знанием», - вещал Тоффлер, и многочисленные участники круглого стола старательно фиксировали его размышления у себя в блокнотах. Убыстряется процесс распространения информации и развития событий - как в экономике, так и в политике (между прочим, у собравшихся была возможность оценить эти слова: пока они заседали, Владимир Путин определился с кандидатурой преемника). Расстояния между континентами сокращаются: если в наше время, по словам Тоффлера, ежегодно границы национальных государств пересекают полмиллиарда человек, то в 1650 году, когда об этом и помыслить сложно было, население всей Земли составляло всего полмиллиарда человек. Наконец, каждую секунду рождаются одни знания и устаревают другие: поэтому так важно не только учиться, но и уметь учиться. Выделять из гигантского информационного хаоса именно то, что требуется.

Спор концепций

Характерно, что Тоффлер упорно избегал каких бы то ни было оценок России, ее «футурологического портрета», хотя многие и рассчитывали услышать в этот день что-нибудь на сей счет. Максимум, что он позволил себе, - это два сценария государственного позиционирования по отношению к глобальным, структурным переменам, грозящим человечеству. Первый сценарий - «европейский». Господин Тоффлер явно недоволен тем, что прочные межатлантические связи, соединяющие Европу и Америку, последние годы подвергаются стихийной эрозии. Старая, консервативная и гордая Европа все более дрейфует в сторону подчеркнутой независимости и самости, игнорируя американский опыт адаптации к новым условиям. Зато Китай вызывает у футуролога умеренный оптимизм: «Китай занимается последнее время тем, что движется к технологиям «третьей волны». Он стремится не опоздать на поезд нанотехнологий и биотехнологий». И хотя будущее у него далеко не безоблачно из-за внутренних проблем (в частности, напряженности между различными слоями населения), Китай все-таки движется в правильном направлении. Россия, - заключил Тоффлер, - должна сама выбирать, какой вариант развития ей ближе». Но, кажется, после такой «подводки» выбора у России не осталось.

На дипломатическую осторожность Тоффлера указал и Владислав Сурков, выступив с короткой речью сразу после него. «Я понимаю, что если бы он дал объективный анализ того, где «третья волна» и где Россия, то мы бы услышали очень много печального из его уст, и это касалось бы и нашей политической системы, и нашего культурного уклада, и нашего образования, и нашей экономики», - констатировал Сурков. «Мне кажется, - продолжал он, - что в его книгах есть главное - энергия, жажда увлеченности этим будущим. Его будущее - это не монумент в конце истории, это неспокойное, тревожное, мятежное, меняющееся, очень нескучное будущее». Вместе с тем Сурков не упустил случая не согласиться с Тоффлером. Он припомнил, как в одной из книг американский ученый иронизирует над «трубадурами национализма», пытающимися законсервироваться от масштабных «волновых» изменений в государственных границах. «Ну я, видимо, отношусь к трубадурам флагов, гимнов, национальных государств, - заявил он, вызвав у Тоффлера сдержанную улыбку. - Я считаю, что мир, в котором нет России, мне неинтересен, даже если он и прекрасен».

По большому счету в тот день, на вполне заурядном и даже немного скучном заседании ученых, произошло историческое событие: встретились (в лице создателей) и столкнулись (в короткой словесной пикировке) две концепции. Одна, старая и матерая (производства Соединенных Штатов Америки), - концепция «третьей волны», готовая и способная «накрыть» полмира. Другая, молодая и неокрепшая, - концепция «суверенной демократии», отстаиваемая ее непосредственным создателем, готовая и способная гарантировать интеллектуальный и «футурологический» суверенитет России в огромном, неоднозначном, стремительно меняющемся мире.