В самом начале XVII века царская Россия пережила довольно сложный в разных отношениях период, который вошел в историю под названием Смутного времени. Именно к тому времени относится головокружительный взлет самозванца Лжедмитрия I и его сокрушительное поражение. Факты, приведенные в этой статье, свидетельствуют, что самозванец не смог бы достичь таких немыслимых успехов без значительной поддержки, которой ему удалось заручиться в Украине...

САМОЗВАННЫЙ ПРЕТЕНДЕНТ НА ЦАРСКИЙ ПРЕСТОЛ

Юрий Богданович Отрепьев — будущий самозванец, принявший имя сына Ивана Грозного Дмитрия, по официальной версии погибшего в мае 1591 года от рук убийц, — родился в подмосковном городе Коломне, в семье царского офицера-стрельца Богдана Отрепьева. Позднее царь Борис Годунов и его близкое окружение сделали немало для того, чтобы дискредитировать своего противника, изобразив его эдаким беспутным и бесталанным молодым человеком, пьяницей и чернокнижником. На самом же деле с самых юных лет Юрий Отрепьев был птицей явно другого полета. Это был от природы одаренный юноша, имевший не по годам острый ум, прекрасную память, хороший музыкальный слух, очень прилежный. Именно благодаря этим качествам Юрий сумел в рекордно короткие сроки прекрасно овладеть грамотой, опередив подавляющее большинство своих сверстников.

Как это нередко бывает у людей подобного рода, сила честолюбия сына офицера-стрельца отнюдь не уступала силе его очевидных способностей. Уже тогда совсем юный Юрий начал серьезно задумываться над тем, как ему по-настоящему «выйти в люди», однако скромность его происхождения изначально не давала ему, по сути, никаких шансов на то, чтобы сделать в Московском государстве выдающуюся карьеру. Отрепьев решил воспользоваться старым, как мир, способом — найти себе могущественного покровителя. Некоторое время будущий самозванец работал слугой у князя Черкасского, а затем — у известного боярина Михаила Романова. Честолюбивый юноша прекрасно знал что делал: тогда многие россияне серьезно считали боярина Романова одним из главных претендентов на русский престол...

Есть данные о том, что благодаря своим качествам Юрий Отрепьев достаточно быстро выделился из остальной романовской челяди. Однако его надежды на состоятельного и влиятельного человека навсегда разбились в один из октябрьских дней 1600 года, когда сильный отряд царских стрельцов со всех сторон окружил дом его господина (кто-то донес Борису Годунову, что боярин Романов готовит покушение на царскую жизнь). Слуги, и в их числе — сам Отрепьев, вступились за своего хозяина, однако силы оказались неравными, а за сопротивление «царским людям» всех их ожидало суровое наказание — смертная казнь. Но сын Богдана Отрепьева сумел избежать ее. Он принял монашеский постриг и имя Григорий...

На новом, духовном, поприще бывший слуга боярина Романова сделал, без преувеличения, головокружительную карьеру. Ему понадобился всего лишь год для того, чтобы превратиться из рядового монаха московского Чудова монастыря в дьякона и члена патриаршей свиты. Можно только представить, каких крупных успехов мог достичь совсем молодой дьякон, если бы он продолжил «монастырскую» карьеру. Отнюдь не исключено, что в этом случае Отрепьев вошел бы в историю не как один из московских самозванцев, а как один из выдающихся деятелей Православной церкви. Но, как мы постараемся показать в нашей статье, его блестящая карьера навсегда пресеклась из-за слишком уж большого интереса инока Григория к сугубо мирским вопросам.

Едва став дьяконом, Отрепьев со скрупулезностью, которой мог бы позавидовать не один следователь и даже не один ученый-историк, начал собирать факты и свидетельства, относящиеся к Угличской трагедии 1591 года. А однажды дьякон немало удивил чудовских монахов, заявив им, что в скором времени он сам станет... новым московским царем!

Тогда монахи-чудовцы только посмеялись над «чудачествами» молодого инока. Однако ситуация, в которой оказался сам Григорий, оказалась для него очень серьезной: слух о появлении нового претендента на российский престол вскоре дошел до самого царя Бориса Годунова. Опасаясь вполне реального ареста, Отрепьев бежит из элитного Чудового монастыря — свидетеля одного из своих триумфов.

Очевидно, что перед бывшим иноком было два пути. Первый означал на всю жизнь остаться беглым монахом, а второй — реально реализовать поразительную идею, которую никто в Чудовом монастыре, естественно, всерьез не принял. Вполне допускаю, что немало людей в положении Отрепьева избрали бы первый путь, тихо радуясь, что Господь подарил им еще один день на свободе и еще один кусок хлеба. Однако отдадим должное Григорию — цели он умел ставить не по годам высокие. Отрепьев решает объявить себя избежавшим смерти сыном Ивана Грозного Дмитрием и развернуть борьбу за «родительский» престол...

ПОИСК ПОКРОВИТЕЛЕЙ

Конечно, не по годам умный Григорий Отрепьев довольно быстро осознал, что без серьезной поддержки со стороны могущественных людей всем его «царским» амбициям суждено остаться не более чем радужными юношескими мечтами. Но где именно следовало ему искать этой «поддержки сильных мира сего»? Самозванец понял довольно быстро, что в самой Московии, где железная рука Бориса Годунова крепко держала за горло любую оппозицию, получить ее будет практически невозможно. «Царевич Дмитрий» решает попытать счастья в соседней Речи Посполитой.

Однажды в сопровождении двух монахов Чудова монастыря Отрепьев отправился в далекий путь и через некоторое время оказался в Северской Украине. Григорий и его два спутника несколько дней отдыхали в стенах Троице-Сергиевого монастыря в Новгороде-Северском, а затем снова пустились в путь. А еще через несколько часов настоятель монастыря обнаружил в своем «хозяйстве» записку, из которой следовало, что здесь совсем недавно останавливался не кто-нибудь, а чудом избежавший смерти царевич Дмитрий...

Конечно, с точки зрения элементарной конспирации, беглый монах действовал неразумно. В монастыре могли оказаться «твердолобые» сторонники Бориса Годунова, которым бы не составило труда быстро «вычислить» и навсегда нейтрализовать автора записки. Но понять по-человечески Юрия Богдановича вполне можно: уж очень хотелось ему почувствовать себя в той царской роли, которую он сам же для себя и выдумал.

Еще через некоторое время дорога привела Григория и его спутников в Чернигов, а затем — и в Киев. Трое монахов сразу же отправились в Киево-Печерский монастырь, где пробыли около трех недель. А в конце своего пребывания в святой обители Отрепьев в ходе одной из бесед поведал настоятелю монастыря, кто он на самом деле есть...

На наш взгляд, этот шаг со стороны Лжедмитрия надо понимать как начало конкретного поиска им могущественных покровителей, одним из которых, по его мнению, вполне могла стать Православная церковь в пределах территории тогдашней Речи Посполитой. Однако в стенах Киево-Печерской лавры его ожидало горькое разочарование. Здесь разговаривать, но и указали ему и его товарищам на дверь... Лжедмитрий, однако, не успокоился, да и не могло быть иначе: беглый монах, помимо всего прочего, отличался еще и незаурядным упорством. Он горел желанием найти себе могучего патрона. Вскоре Григорий распрощался с Варлаамом и Михаилом (так звали двоих его спутников), и этот шаг был, разумеется, сделан не случайно: товарищи, хорошо знавшие его секреты, могли серьезно навредить ему. Вскоре Лжедмитрий появился в Остроге, в имении князя Константина Острожского. Однако опереться на поддержку могущественного магната Отрепьеву было также не суждено: князь без лишних церемоний приказал своим слугам выгнать «царевича» вон...

Трудно с достоверностью сказать, сколько подобных неудач испытал человек, выдававший себя за родного сына царя Ивана Грозного. Можно предположить, что таких неудач было у него немало, и каждая больно ранила сильно развитое самолюбие Григория Отрепьева — ведь как актер, неплохо изучивший свою роль, он уже стал входить в образ (им же самим созданный) царского сына, однако жестокая жизнь часто напоминала «расстриге» о том, что он — обычный простолюдин, которого можно безнаказанно унизить. Правда, нельзя не вспомнить, что Отрепьева в желаемом для него качестве признали представители еретической секты ариан и что сам самозванец даже некоторое время обучался в арианской школе в Гоще. Однако впоследствии Григорий решительно порвал с арианами, запоздалым образом осознав одну очевидную истину: он никогда не сможет взойти на московский престол как царь-еретик...

Трудно сказать, как могла бы сложиться дальнейшая судьба самозванца, если бы в один прекрасный для себя день он не появился в Брачине — полтавском имении князя и магната Адама Вишневецкого, которому он предложил себя в качестве слуги. Впоследствии, став слугой князя, Отрепьев открыл ему свою «тайну»... По одной из версий, это признание состоялось при следующих обстоятельствах. Однажды Адам Вишневецкий, недовольный какой-то работой слуги, сильно ударил его по лицу, на что обиженный Григорий с достоинством ответил, что его хозяин бьет не кого-нибудь, а сына царя Ивана Грозного. А уже через несколько минут «царский сын» поведал князю легенду о том, как якобы верные ему люди, зная о том, что на него, царевича Дмитрия, готовится покушение, подменили его очень похожим на него другим мальчиком, который и принял за него мученическую смерть...

Наконец беглый монах и самозванец добился того, чего с нетерпением ждал так долго. Вишневецкий безоговорочно признал его царским сыном Дмитрием и приказал своей многочисленной челяди оказывать ему царские почести. Вскоре мнимый царевич и его покровитель начали серьезно думать об организации военного похода в Московию, который должен был увенчаться возведением самозванного царя на царский трон...

Трудно сказать, поверил ли князь Адам отрепьевской легенде. Можно предположить, что не поверил: уж очень неправдоподобной было утверждение Лжедмитрия о том, что верные люди заранее знали о покушении, которое, как свидетельствуют историки, было очень хорошо законспирировано. Однако, по большому счету, князю-магнату Ивана Грозного или же с одним из типичных самозванцев, которыми так богата мировая история. Подчеркну, что Вишневецкий признал самозванца и обещал ему военную помощь, исходя прежде всего из собственных интересов. Дело в том, что обширные владения князя, находившиеся в «нестабильном» пограничье, нередко становились ареной вооруженного противостояния княжеских отрядов и царских войск. Вишневецкий вполне серьезно надеялся, что, заняв царский престол, его протеже сразу же обеспечит обширному феодальному хозяйству своего покровителя покой и стабильность.

Однако военному походу, за который энергично взялся князь Адам, суждено было закончиться, не начавшись. Войско, которое собрал магнат, оказалось небольшим и явно недостаточным для серьезной военной кампании, а надежда Вишневецкого на помощь ханского Крыма оказалась тщетной, несмотря на то, что он послал хану письмо с просьбой об этом. Вследствие всего этого покровитель Лжедмитрия довольно быстро охладел к запланированному «мероприятию», что заставило беглого монаха сменить ориентацию. Надо сказать, что ему вновь повезло — и, по большому счету, даже намного больше, чем с Адамом Вишневецким. Новым покровителем Отрепьева стал Юрий Мнишек — польский сенатор, воевода Сандомира, а также староста Львова и Самбора — далеко не последняя фигура на политическом горизонте Речи Посполитой тех лет...

ОТ ЛЬВОВА ДО КИЕВА

Польский сенатор, воевода и староста, встретил прибывшего к нему самозванца буквально по- царски. Не приходится сомневаться, что такое столь очевидное расположение к самозванцу было продиктовано вполне реальными интересами Юрия Мнишека. В свое время Мнишеку посчастливилось стать управляющим несколькими прибыльными королевскими имениями, которые приносили достаточно крупный годовой доход. Подчеркнем, что значительную его часть Мнишек беззастенчиво клал в свой карман, бесконечно оттягивая финансовые перечисления в государственную казну. В конце концов высокие должностные лица заявили сенатору: или он навсегда прекращает подобные действия, или большая часть его личного имущества будет отобрана у него для погашения долга.

Подчеркнем, что с самим Лжедмитрием Юрий Мнишек связывал еще большие надежды, чем Адам Вишневецкий. С его помощью старый казнокрад надеялся не только забыть о своих крупных долгах, но и поднять богатство своей семьи. По предложению Мнишека самозванец взял обязательство жениться на его дочери Марине и, кроме того, передать ей 1 млн. царских рублей и право управления Новгородской и Псковской землями. Со своей стороны Юрий Мнишек взял обязательство подготовить и осуществить серьезный военный поход против Бориса Годунова, а перед этим организовать встречу самозванца с королем Речи Посполитой Сигизмундом. В ее ходе в обмен на поддержку (правда, неофициальную) Отрепьев согласился после восшествия на престол присоединить к Польше Чернигово- Северскую землю...