Инженер Крымов изобретает сверхтвердые сплавы (СТС) — бронебойная артиллерия их не берет. По срочному заданию шефа Крымов решает теоретическую проблему — сидит дома и пишет на листочке формулы. Их-то и фотографирует шпионка. Хозяевам Норы не листки и формулы нужны, а сам инженер как таковой — с головой, руками и ногами. Листки потом послужат для шантажа — Крымова хотят увезти за рубеж. Не за техническим секретом, а за душой ведется тут охота посредством обольщения, приманок и грубого давления. Технические тайны шпионам известны — благодаря микропередатчику. Теперешним злодеям подавай еще и душу хранителя тайн.
Крымов — талантливый ученый, но и чины его манят. Ликуя, он принимает место начальника лаборатории. Крымов — обеспеченный, у него прекрасная отдельная квартира, однако он печалится, что не хватает денег на автомобиль. На том его и ловят шпионы — всучают кругленькую сумму, правда, обманом, посредством уловки. Кажется, что агенты дают герою как раз то, о чем тоскует его душа.
Но как шпионам удалось «выйти на Крымова» — это остается загадкой. Может быть, они угадали тайные желания своей жертвы на манер экстрасенсов? Потому теряются, когда Крымов дармовые блага решительно отвергает.
Возникает догадка, что твердость Крымова в финале, когда героя открыто шантажируют, твердость эта идет не только от патриотизма и порядочности героя. Исполнитель роли Крымова играет эпизод так, будто, помимо противника, хочет и себя убедить в чем-то. Начинаешь подозревать: отвергая посулы, Крымов заглушает какой-то свой внутренний голос, которого сам болезненно стыдится.
Догадку эту фильм не подтверждает и не отрицает, ибо герой так и не получает возможность раскрыться в действии, а в финале гибнет в автомобильной катастрофе.
Но вот что непонятно: почему Крымов «назначен» на роль жертвы? Потому что неразборчив в знакомствах? Тянется к чинам и комфорту?
Если уж довелось персонажу попасть в жертвы, то справедливости ради позвольте ему изложить резоны, проявить себя — и словом, и делом. Без этого он — жертва по авторскому произволу, но не по внутренней предопределенности. Из-за того что герой безлик, непонятен, мотивы его поступков неясны, шпионские страсти вокруг него воспринимаются как случайные, необязательные. Они нужны для того только, чтобы сюжет выглядел поострее, подетективнее. Иначе куда, к какому жанру отнести фильм. Осуждения честолюбца не получилось, поскольку герой честолюбцем не заявлен. Он — пешка, приставленная к чужой игре, и пешке этой делать тут нечего.

Панацеей от всех детективных бед принято считать психологизм. Действующим лицам необходима полнокровная внутренняя жизнь — тогда сам детектив станет полноценным, полнокровным. Такой рецепт предлагают множество статей и фильмов. «Смертью на взлете» рецепт вроде подтверждается. Будь Крымов личностью, лента выиграла бы.
Однако приключенческое кино имеет свою, особую психологию. Ее особенность зачастую не учитывается. Оттого иной приключенческий фильм скорее кажется нравоучительной или бытовой драмой. Жанровая специфика теряется.
Детектив и другие формы жанра строятся на экстраординарных, острых положениях. В приключенческом сюжете обязателен слом будничного, нормального быта. Персонажи сталкиваются с обстоятельствами, требующими напряжения, максимальной отдачи.
Такой мобилизованности будни не знают. Отражая их, бытовая драма подмечает в персонажах черты типичные — характерные для повседневности. В приключенческом сюжете обстоятельства неестественны. Не потому, что выдуманы, а потому, что означают сбой заведенного, естественного порядка. Обстоятельства тут не анормальны, они — антинормальны. Обстоятельства навязывают героям соответственное поведение. Персонажу приходится быть «на уровне» экстраординарных событий — он сам должен стать экстраординарным. В нем открываются ресурсы, о которых будни не подозревают. То чрезвычайное, что выявлено в человеке неповседневными условиями, и есть особая психология жанра. Назовем ее романтической. spravkavspb.org/