Российский президент Владимир Путин в канун «большого саммита» восьмерки в Германии встретился в Москве с журналистами этих стран. Сегодня СМИ публикует стенограмму этой встречи. Российский президент не оставил своим вниманием и российско-украинские межгосударственные отношения. Путин положительно относится к желанию Киева вступить в ЕС, но не думает, что Украину ждут в Европе.      

- Владимир Владимирович, в последнее время отношения с Западом, на мой взгляд, развиваются с катастрофической быстротой. Если посмотреть, все очень плохо и становится все хуже и хуже: энергодиалог заморожен, об Энергетической хартии речи уже не заходит, развивается гонка вооружений. И вы сами подтверждаете это. Вчера вы сказали о том, что да, это гонка вооружений, вы произнесли эти слова. Появилось в Вашем лексиконе слово, которого не было - «империализм». Это слово из советской действительности. «Американский империализм» и еще «израильская военщина» была, помните? И им противостояли только советские мирные инициативы, как и сейчас противостоят российские мирные инициативы. Я хочу спросить вот о чем: скажите, вы не считаете возможным вообще говорить о каких-то компромиссах, идти на компромиссы, оглядываться хотя бы иногда, хотя бы для вида на общественное мнение, которое существует в Европе, в Соединенных Штатах, на общественное мнение, которое существует в России, в конце концов? Вам не кажется, что такая позиция как сейчас, это путь в никуда? Она же еще подкрепляется вот этой гонкой вооружений, вот этими нашими ракетами. В чем цель?

- Честно говоря, вопрос для меня странный и неожиданный. Действительно разворачивается гонка вооружений. Ну что, это разве мы вышли из Договора по противоракетной обороне? Мы вынуждены реагировать на действия, которые были совершены нашими партнерами. Мы же уговаривали их два года: «Не делайте этого, не надо этого делать. Что вы делаете? Вы разрушаете систему международной безопасности. Вы же понимаете, что вы нас вынуждаете к ответным шагам». Они говорили: «Да ничего страшного, делайте. Мы же не враги. Делайте чего хотите». Я думаю, что это было основано на иллюзии о том, что России нечем будет ответить. Но мы предупреждали - не надо. Нет, нас не слушают. Потом мы услышали о разработке ядерных зарядов малой мощности, они же продолжают разрабатывать эти заряды. Мы понимаем, что в скалах, где спрятался Бен Ладен, нужно, так скажем, разрушать какие-то его убежища. Ну да, такая цель существует, наверное.

Но лучше, может быть, искать другие силы и средства для решения этой проблемы, а не создавать ядерные заряды малой мощности, не понижать порог возможного применения ядерного оружия и не ставить тем самым потом человечество на грань ядерной катастрофы. Но нас не слушают. Мы говорим: не надо размещать оружие в космосе. Мы же не хотим этого делать. Нет, это продолжается - «кто не с нами, тот против нас». Что это такое? Это способ диалога, что ли, или поиска компромисса? Весь диалог только такой: кто не с нами, тот против нас.

Я сказал о том, как мы исполнили ДОВСЕ, Договор об обычных вооружениях в Европе. Мы его реально исполнили, здесь я ничего не придумал. И ездят контрольные группы, выезжают на местность, проверяют наши западные партнеры, они все видят. Мы это сделали. В ответ получаем базы, системы противоракетной обороны в Европе. Ну что нам делать?

Вы говорите об общественном мнении. Общественное мнение в России за то, чтобы мы укрепили свою безопасность. Откуда вы взяли общественное мнение, согласно которому мы должны полностью разоружиться, а потом еще, может быть, следуя некоторым теоретикам, таким, как З.Бзежинский, разделить нашу территорию на три или четыре государства?

Если есть такое общественное мнение, то я бы с ним поспорил. Я не для того избран Президентом Российской Федерации, чтобы ставить свою страну на грань катастрофы. А, если будет нарушен окончательно этот баланс в мире, это будет катастрофа не только для России, но и для всего мира.

У кого-то возникает иллюзия, что можно делать всё и вся, так, как хочется, не сообразуясь с интересами других. Конечно, именно это и ухудшает международное положение, именно это и является причиной той самой гонки вооружений, о которой вы говорите. Не мы ее инициаторы. Мы не хотим, зачем нам отвлекать ресурсы на это? И мы не ухудшаем отношения ни с кем. Но мы вынуждены отвечать.

Назовите хотя бы один наш шаг, хоть одно действие, которые бы спровоцировали изменение ситуации к худшему. Нет ни одного. Мы в этом не заинтересованы. Мы заинтересованы в том, чтобы вокруг России складывалась благоприятная атмосфера и хорошая обстановка, энергодиалог.

Мы уже говорили на этот счет, мы 15 лет субсидируем страны - бывшие республики Советского Союза за счет дешевых энергоносителей. Почему мы должны это делать, где логика, где хоть какие-то основания для этого? Украину субсидировали 15 лет, 3-5 млрд долларов ежегодно. Подумать только! Кто еще это делает в мире? При этом наши действия не являются политизированными. Это не политические действия.

Самый лучший пример и самое лучшее доказательство тому (я недавно говорил это на пресс-конференции) - прибалтийские страны, которые мы на протяжении всех этих лет также субсидировали. Когда мы поняли, что прибалты говорят с нами в экономической сфере по-честному и готовы перейти на мировое, европейское ценообразование, мы пошли им навстречу. Мы сказали: «Хорошо. Мы и дальше будем поставлять вам по сниженным ценам. Давайте договоримся о графике перехода на европейскую цену». Мы с ними об этом договорились, подписали соответствующие документы. В течение трех лет выводили их плавно на европейское ценообразование. Даже в условиях того, что у нас с Латвией не было договора о границе, шел острый политический спор по этому вопросу, Латвия до прошлого года получала наш дешевый газ, в целом по 2006 году на одну треть ниже, чем по той цене, по которой получала, скажем, Германия. Спросите у председателя правительства Латвии, он вам подтвердит это.

Когда вопрос зашел об Украине, нам говорили, что это политическое решение и обвиняли нас в том, что мы поддерживаем режим Лукашенко, который западным странам не очень нравится. Мы сказали: «Послушайте, мы не можем открывать сразу войну по всем фронтам, это во-первых. Во-вторых, мы планируем перейти со всеми нашими партнерами на рыночное ценообразование. Время придет - мы сделаем это и с Белоруссией». Мы это сделали. Как только мы это сделали, начался шум, в том числе в западной прессе: как же так, что мы там творим, зачем мы обижаем маленькую Белоруссию. Это какое-то честное, порядочное отношение, что ли, к России в этом плане? Мы перешли на единое ценообразование со всеми странами Закавказья: и с Грузией, с которой у нас действительно не очень хорошие политические отношения, и с Арменией, с которой у нас блестящие отношения, которая считается нашим стратегическим союзником. Да, мы выслушали немало нелестных слов в наш адрес и от армянских партнеров, но в конечном итоге мы поняли друг друга, нашли способ. Они не могут платить всю цену «живыми» деньгами, зато они расплачиваются имуществом. «Живыми», реальными активами, и все это посчитано на бумаге. Никто не может сказать, что мы политизируем эти вопросы. Мы не собираемся тратить огромные средства на то, чтобы субсидировать экономики других стран. Мы готовы развивать интеграцию на постсоветском пространстве, но на равноправной основе. И, знаете, все ближе и ближе подбираются к нашим интересам и все больше и больше рассчитывают на то, что мы не будем эти интересы защищать. Если мы хотим, чтобы на международной арене царил порядок и международное право, то нужно уважать это право и уважать интересы всех участников международного общения. Вот и все.

- Когда я говорил про общественное мнение в России, то я имел в виду в том числе и то, что, как я думаю, общественное мнение в России было бы категорически против новой гонки вооружений, которую Советский Союз в свое время проиграл.

- Так и я против. И я против всякой гонки вооружений, но хочу обратить небольшое внимание на то, о чем я говорил в Послании прошлого года: мы учли опыт Советского Союза, и мы не будем втягиваться в ту гонку вооружений, которую нам навязывают. Мы будем отвечать не зеркально, а мы будем отвечать другими методами и средствами, не менее эффективными. Это называется «асимметричный ответ».

Соединенные Штаты строят огромную дорогостоящую систему противоракетной обороны, которая будет стоить десятки и десятки миллиардов долларов. Мы сказали: «Нет, мы в эту гонку втягиваться не будем. Мы построим гораздо более дешевые, но достаточно эффективные системы преодоления этой системы противоракетной обороны и таким образом сохраним баланс сил в мире». И так мы будем действовать дальше.

И более того, хочу обратить ваше внимание на то, что, несмотря на то, что мы находим эти ответы, объем наших оборонных расходов по отношению к ВВП не растет. Он как был 2,7 процента к ВВП, так и остается. Мы и планируем на ближайшие 5-10 лет такой же уровень оборонных расходов. Он полностью соответствует в среднем расходам стран НАТО, не превышает их, а в некоторых случаях даже ниже, чем расходы на оборону стран НАТО. И мы используем наши определенные конкурентные преимущества, которые заключаются в достаточно развитом военно-промышленном потенциале и интеллектуальном уровне тех, кто работает у нас в военном комплексе. Наработки есть хорошие, люди есть. Многое, во всяком случае, из этого сохранено, и мы будем делать все для того, чтобы не только сохранить, но и развивать этот потенциал.

- Господин Президент, еще два момента по поводу стратегического баланса в Европе. Я хотел бы спросить Вас, Договор об РСМД нужно считать находящимся под угрозой, он может потерять силу после того, что произошло с ДОВСЕ? И второй момент. Вы сказали, что вы не хотите участвовать в гонке вооружений. Но, если Соединенные Штаты продолжат возведение стратегического щита в Польше и Чехии, не возвращаемся ли мы при этом к ситуации, к тем временам, когда бывшие советские ядерные силы были нацелены на европейские города, на европейские цели?

- Конечно. Мы, конечно, возвращаемся к этому времени. И это очевидно, что если часть стратегического ядерного потенциала Соединенных Штатов оказывается в Европе и, по мнению наших военных специалистов, будет нам угрожать, то мы вынуждены будем предпринимать соответствующие ответные шаги. Какие это шаги? Конечно, у нас должны появиться новые цели в Европе. А какие это будут средства для поражения тех объектов, которые представляют, по мнению наших военных, потенциальную угрозу для Российской Федерации, это уже дело техники: баллистические ли или крылатые ракеты, или это могут быть совершенно новые системы - повторяю, это уже дело техники.

- Владимир Владимирович, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев уже давно говорил о том, что на месте бывшего СССР можно и даже, наверное, нужно создать Евразийский союз. Мне кажется, вы тоже являетесь сторонником этой идеи. В связи с этим я хочу спросить: как вы считаете, возможно ли, на ваш взгляд, оформить ее каким-либо образом до конца вашего президентского срока? И насколько связующую роль в этом могут играть новые трубопроводы и уже существующий, в том числе центральноазиатский?

- Вы знаете, я не считаю, что мы должны приурочивать какие-то серьезные и важные события в международных делах, на постсоветском пространстве к каким-то срокам. Это у нас в Советском Союзе раньше было модно к 7 ноября, к 1 мая что-то приурочить. Нам теперь говорят, что нужно к чему-то приурочить решение косовского вопроса, это все советский стиль. Не надо ничего ни к чему приурочивать. Жизнь должна развиваться естественным путем. Интеграция на постсоветском пространстве в высшей степени востребована. Она выгодна не только тем, кто живет на постсоветском пространстве, она выгодна и нашим основным партнерам и в Европе, и во всем мире, потому что оттого, насколько сбалансировано, насколько эффективно мы будем сотрудничать друг с другом, настолько выгоду почувствуют и наши партнеры.

Скажем, вы упомянули о наших новых договоренностях в Средней Азии, о добыче дополнительных углеводородов, в том числе газа, и о строительстве новой дополнительной нитки газопровода из Туркмении в Казахстан, потом в Россию. Вы знаете, я с удивлением услышал замечание одного из наших американских коллег, который вдруг сказал почему-то, что Европа там или Америка проиграла, что в этом есть какой-то большой грех. Бред какой-то. Это традиционный канал поставки из Средней Азии и из России традиционным нашим основным потребителям. Мы на весь мир сказали: «Уважаемые дамы и господа, мы увеличиваем добычу, мы создаем новые транспортные мощности. И мы вам доставим дополнительные объемы. Гарантируем». Радоваться надо. Чего здесь плохого? Но это не единственный фактор, далеко не единственный фактор, который будет способствовать интеграции.

У нас единая система железнодорожного транспорта, как была, так до сих пор и есть. Ведь на всем постсоветском пространстве действует единая транспортная инфраструктура. У нас большое проникновение в области регионального сотрудничества.

Вы упомянули о президенте Казахстана. На примере Казахстана могу сказать, из всего объема торгово-экономических связей 70% в экономических связях между Казахстаном и Россией приходится на региональный уровень сотрудничества. И так почти со всеми странами СНГ. Понимаете? То есть у нас взаимное проникновение в экономической сфере настолько глубокое еще со времен Советского Союза, что его даже трудно оценить на первый взгляд.

Мне иногда просто смешно смотреть и слушать абсолютно некомпетентные заявления некоторых наших партнеров в Европе или в Соединенных Штатах по поводу того, что у нас происходит или по поводу того, как нужно, скажем, решать энергетические проблемы. Хоть бы посмотрели, читать-то все умеют, прочитали бы хоть какие-нибудь документы.

А экономическая интеграция на постсоветском пространстве крайне востребована также с точки зрения стабильности на постсоветском пространстве. В стабильном развитии этой части Евразии, конечно, весь мир заинтересован. Но это может происходить только на естественной базе, на базе взаимных интересов и учета интересов друг друга в рамках этих процессов. Мы со многими нашими партнерами такие взаимные интересы находим, и интеграционный процесс вообще идет, часто даже без его юридического оформления. Я уверен, так будет продолжаться и дальше.

- Можете ли вы принять вступление Украины в Европейский союз? Как вы к этому отнесетесь?

- Положительно. Мы вообще выступаем за укрепление Европейского союза. Мы ни разу, если вы заметили, ничего недоброго не сказали в отношении этого процесса. Я не знаю только, насколько сам Европейский союз готов принять новых членов, в том числе и расшириться за счет Украины, но это уже не наша проблема. Насколько я себе представляю, пока такой готовности нет. Если речь идет о расширении, то это за счет стран Южной Европы. В основном - некоторых балканских стран, которые еще не являются членами Евросоюза. А Украина - это государство с 45-миллионным населением, с большими экономическими и политическими, как мы видим, проблемами. Поэтому, если когда-то до этого дойдет, мы ничего против не имеем.

Кстати сказать, я с большим удивлением смотрю на какую-то провокационную дискуссию по поводу интеграционных процессов на постсоветском пространстве, когда мы говорим о создании единого экономического пространства, скажем: Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан. И вот начинают говорить по этому поводу: «Украина будет развиваться в сторону Европы или в сторону России». А кто-нибудь подумал о том, что между Россией и ЕС есть договоренность о создании четырех общих пространств опять же в сфере экономики, безопасности, в гуманитарной сфере. Но если Россия с Европой создает какие-то общие правила игры, и в то же время Россия создает с Украиной, Белоруссией и Казахстаном тоже общие правила игры, не значит ли это, что происходит некая гармонизация на евразийском пространстве? И не значит ли это, что на каком-то этапе развития та же Украина скажет: ну все, спасибо, а теперь у меня сложились особые преференции и особые отношения уже исключительно по европейскому направлению, и мы собираемся стать кандидатом или даже членом ЕС. Это даже улучшает этот процесс, повышает шансы на самом деле.

Когда я слушаю рассуждения, о которых сейчас упомянул, мне кажется просто странным и даже непонятным, о чем люди говорят. Это просто какие-то броские политические фразы, лозунги, вброс какого-то провокационного лозунга, нежелание даже вникнуть в суть происходящих процессов и проблем. Причем то, что мы делаем на постсоветском пространстве, вообще никому ни в чем не мешает, не накладывает никаких ограничений, не создает никаких барьеров для собственного развития.

Ведь о чем говорили при создании единого экономического пространства из четырех стран, про которые я упомянул? Там главное-то в чем заключается - в создании общего органа по тарифам. Вот и все. Там больше ничего нет. И что самое интересное, эти общие тарифы просят в основном от России. Почему инициатором этого процесса выступил Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев? Потому что они хотят от нас единых тарифов на энергетику и на транспорт. Это их инициатива на самом деле, но в целом мы как бы из интересов общего дела могли бы на это пойти.

Все как-то перевернули с ног на голову, представили дело таким образом, что это Россия инициатор, что мы больше всего в этом заинтересованы. Ну кто-то не хочет - не надо. А между прочим в ЕС, насколько я знаю, из всего объема законодательных актов, принимаемых национальными парламентами, 85 - это повторение того, что было принято на уровне Европарламента. То есть уровень самостоятельности, уровень независимости в Евросоюзе все сужается и сужается. Суверенитет вообще исчезает постепенно. Мы собирались на постсоветском пространстве договориться об общих тарифах на энергетику и транспорт - вызвало бурю эмоций, разговоров, политических сплетен и провокаций на этот счет. Причем, это явно не в интересах самой Европы. Зачем это делают? Я не понимаю. Но мне кажется, что так же, как и в случае с российскими инвестициями, должно пройти какое-то время, все должно успокоиться, встать на свои места, и на смену политической трескотне, безусловно, придет прагматизм и доверие.

-А НАТО?

- Нет, мы считаем, что это вредно, потому что НАТО - это военно-политический блок. Это дополнительный раздражающий элемент в отношениях с Россией. Мы не видим в этом никакой необходимости, никто на Украину не нападает. А дальнейшие разговоры о том, что расширение НАТО повышает возможности в борьбе с терроризмом, считаем просто болтовней. Это не имеет ничего общего со здравым смыслом. НАТО само по себе не помогает в борьбе с терроризмом. В борьбе с терроризмом помогает многостороннее сотрудничество. А современные вызовы и угрозы - это борьба с терроризмом, наркотрафик, торговля людьми, организованная преступность, это распространение ядерного оружия. При чем здесь блоковая политика?

И более того, знаете, мы говорили на тему о том, что же, собственно говоря, происходит в мировых делах? Почему растет такое напряжение и так далее? Потому что растет агрессивность со стороны наших партнеров по некоторым направлениям. Вы говорите: «НАТО и Украина». Но вы знаете опросы общественного мнения? 60-70, а может, и больше - 80 процентов граждан против вступления Украины в НАТО. Нет, Конгресс принимает решение о том, чтобы финансировать вступление Украины в НАТО. А народ-то спросили украинский? Почему не считаются с мнением украинского народа?

- Если у НАТО преимущество с точки зрения ПРО, может быть, здесь НАТО может быть использовано? США предпринимают свои действия в одностороннем порядке. Если бы этим занималось НАТО, то это не выглядело бы как империалистический шаг. Может быть, было бы все по-другому, если бы НАТО здесь больше участвовало или если бы Россия участвовала в этих планах по ПРО?

- Если бы НАТО участвовала, то ничего, по сути, для нас бы это не поменяло, потому что как принимаются решения в НАТО, мы хорошо знаем. Так же, как они принимались в Варшавском договоре. И в Восточной Германии была такая шутка: «Как определить, какой телефон у Хонеккера, стоящий на столе, является прямой связью с Москвой?» Не знаете такой шутки?

- Нет ли в России тенденции возвращения к тоталитарному режиму?

- Это полное вранье, не верьте никому. На Западе ужас один: пытки, бездомные, Гуантанамо, содержание под стражей без суда и следствия. В Европе ситуация обстоит не лучше, жестокое обращение с демонстрантами, применение резиновых пуль, слезоточивого газа то в одной столице, то в другой, убийства демонстрантов на улице.

Я про постсоветское пространство вообще уже не говорю. Была одна надежда на ребят с Украины, но и те просто полностью себя дискредитировали, там дело идет просто к сплошной тирании. Полное нарушение конституции, всех законов и так далее. После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем.