На встрече с красноярскими автодорожниками 13 ноября Владимир Путин сказал, что убедительная победа "Единой России" на выборах даст ему моральное право спрашивать с Думы и правительства за выполнение принятых решений. И заключил: "В какой форме я это сделаю - я пока воздержусь от прямого ответа. Но существуют различные варианты".

Если он знает будущую модель политического устройства страны, почему молчит? Долгое время самым логичным казалось объяснение про "хромую утку", но оно неверно. "Хромая утка" - политик уходящий, а Путин останется и во главе, и в центре политической системы. Раз так, то единственно возможный ответ: не говорит, потому что имеет возможность не говорить. Общество большинством в 65% (по данным Левада-Центра) выражает уверенность, что у "Путина есть план". Правда, лишь 6% утверждают, что знают ответ на вопрос, в чем этот план состоит. Значит, подавляющему большинству сторонников президента достаточно лишь того, что он никуда не уходит, а на все остальное они готовы предоставить Владимиру Владимировичу полную свободу действий. Да и так называемая элита мало чем отличается от массового избирателя. Не уговорив президента пойти на третий срок, она готова видеть его во власти в любом качестве - хоть премьера, хоть спикера, хоть "национального лидера".

По сути, и у элиты, и у общества одно и то же прочтение контракта с Путиным: не делай нам хуже, защити от потрясений, а мы тебя не подведем. Надо признать, этот неписаный контракт президент соблюдал все эти годы с удивительно малым числом издержек. В этом секрет его несокрушимого рейтинга и ответ на вопрос, почему Россия хочет "перезаключить" с ним контракт и на неопределенное будущее.

Двуликий Кремль

Участие президента в парламентских выборах в качестве N 1 списка "Единой России" и гипотетическая возможность того, что он пересядет в кресло премьера (или какое-то иное, но не менее значимое), не значит, что завтра Россия станет парламентской или премьер-президентской страной. На два вопроса Владимир Путин дал достаточно четкий ответ: Конституция меняться не будет (по крайней мере в принципиальных вещах), перераспределение полномочий между президентом и премьером он не считает целесообразным, а следовательно, президент должен быть сильным, эффективным, работоспособным, современным. Если так, то Россия неизбежно останется президентской республикой.

Перфекционизма ради укажем, что парламентский строй невозможен, пока президент избирается всенародно. Премьер-президентский строй (как во Франции или Финляндии) многим кажется совместимым с российской Конституцией, во многом похожей на французскую. Однако укажем на существенное отличие. Премьер-президентский строй невозможен без подлинной многопартийности, эта модель предполагает, что президент и премьер могут принадлежать к конкурирующим партиям, и президент может предложить парламенту только ту кандидатуру премьера, которая пользуется поддержкой партии или коалиции большинства. Если же в палате преобладает партия президента, то именно он является полновластным лидером страны. Значит, быть премьером или лидером большинства при всенародно избранном президенте может только "человек N 2" в правящей партии, а это явно не наш случай.

В российской же модели центр власти неизбежно останется в Кремле. Правда, Кремль будет представлен двумя лицами, каждое из которых будет иметь высокую легитимность: третий президент - благодаря победе на выборах президентских, Владимир Путин - благодаря высокому результату на парламентских выборах, превращенных в плебисцит о доверии ему и его курсу. Более сильной фигурой в этом тандеме представляется президент второй, а не третий. Потому что кроме формального показателя голосования от декабря 2007 г. его авторитет и легитимность покоятся и на других китах: восемь лет успешного соблюдения социального контракта, восемь лет несокрушимо высоких рейтингов, и главное - роль архитектора всей системы.

С точки зрения модели власти не столь важно, сколько именно человек занимает высший пост. Вспомним двух царей в античной Спарте, двух консулов в Римской республике и двух дожей в Венеции; да и самая древняя республика в Европе (правильно, Сан-Марино) управляется двумя капитанами-регентами. От того, что Францией Людовика XIII реально управлял не король, а Ришелье, монархия не переставала быть абсолютной. Но при этом неизбежно появлялись мушкетеры короля и гвардейцы кардинала, убивавшие друг друга на дуэлях. Значит, секрет успеха "коллективного царства" лишь в том, чтобы разногласия между монархом и кардиналом не превышали цены подвесок королевы, а дуэли мушкетеров и гвардейцев шли строго по кодексу. Никакого раскола власти на "партию дАртаньяна" и "партию Рошфора" при этом не произойдет, а Генеральные Штаты и вовсе можно не собирать.

Третий срок как нулевой

Если Путин идет на создание такой конструкции, значит, он верит, что она жизнеспособна: у нас даже орел на гербе двуглавый, и ничего - держится страна под его сенью уже пять веков. Такая конструкция для Путина во многом удобнее третьего срока: как бы ни выражало общество готовность проголосовать за него третий раз, пойди он на изменение Конституции, все бы поняли, что это сделано "под Путина". Кроме всего прочего, в таких условиях ему было бы менее удобно принимать единственную поправку к Конституции, к которой он отнесся не без интереса: продление срока президентских полномочий до пяти или семи лет. Да и при любой неудаче (а кто от них застрахован?) все бы вспомнили, что срок-то у президента уже третий... Риск гипотетический, но вполне реальный. Ему Путин предпочел вариант "раздвоения голов власти", благо, что он подразумевает решение более существенной проблемы - преемственности режима и свободы действий на более отдаленную перспективу. К 2012 году Путин будет иметь возможность как вернуться на главный пост в стране, так и найти себе очередного преемника.

Проблемы с этой моделью могут возникать на разных этапах реализации. Первая из них уже налицо. Объявление о решении возглавить список "Единой России" как на грех пришлось на дни, когда стал ясен масштаб сентябрьского роста цен на продукты из "базового набора". К тому же как ни объявляй парламентские выборы "референдумом о доверии", конкуренция на них неизбежна. В отличие от выборов президентских, где хозяину Кремля или его преемнику противостоят коммунист и жириновец плюс пара откровенных статистов, парламентские - это соревнование флагов и программ, предлагающих избирателю выразить свое отношение к власти, ничем особо не рискуя: все уже привыкли, что не на думских выборах решается судьба страны. Так что добиться максимизации президентского рейтинга на декабрьских выборах окажется сложнее, чем это представлялось в сентябре. Правда, риск этот не стоит преувеличивать: в конце концов, для описанной выше модели не столь важно, наберет "партия Путина" 55 или 70% голосов.

Более существенным представляется другой риск. Эта модель заведомо временная: ее суть - сохранить систему неизменной, пока не созреет следующий этап перемен. Опасаясь конфликтов, "раздвоенная власть" будет склонна сглаживать углы, избегать решений, которые слишком резко бы меняли баланс сил и интересов. Рано или поздно все это либо зайдет в тупик из-за низкой эффективности, либо сменится иной схемой. Какой? Вот это то главное, чего мы не знаем, но, смею надеяться, знает Путин.