Накануне своего 75-летия первый президент СССР встретился со студентами Университета дружбы народов. В зале были те, кто как раз родился вместе с перестройкой. Закончив рассказ о себе, Горбачев пообещал ответить на все вопросы студентов. Ответил. Получилось почти что интервью отца перестройки с ее – буквально по возрасту – детьми. То бишь разговор с внуками.
- Как вы относитесь к советской бюрократии?
- Вот как раз бюрократия и скушала перестройку вместе со мной. Она и сейчас многое определяет в России, потому что бюрократов в ней больше, чем во всем СССР. Проблема дебюрократизации не решена. Только демократия может решить проблему бюрократии, только сам народ. А мы – как мы ходим на выборы? На президентские еще ходим, а вот на парламентских половина страны не появляется. «Все на выборы» - старый лозунг, коммунистический, но очень актуальный. Появляется аналог КПСС в виде «Единой России», и мы обязаны не допустить такой монополии и голосовать за тех, за кого мы хотим.
- Предполагали ли вы, что результаты ваших реформ будут столь неоднозначны?
- Ну конечно! Но я никогда не предполагал, что мы не удержим Союз. И, честно говоря, никто из нас не предвидел этого. И весь мир не предполагал.
- Могли ли вы предотвратить беловежский процесс и почему вы этого не сделали?
- То есть почему я не нанес удар по Ельцину, Шушкевичу, Кравчуку? Я должен честно сказать: ставил сам перед собой тогда такой вопрос. И пришел к выводу, что три человека не могут решить судьбу государства. Беловежские соглашения рассматривались Верховными Советами трех стран. В Белоруссии против Беловежских соглашений голосовал только один депутат, на Украине – трое. А российский Верховный Совет – шесть «против» и «воздержались», остальные даже рассматривать вопрос не стали: «И так все ясно, голосуем «за», завтра Горбачева не будет в Кремле!». В народные депутаты СССР много замечательных людей избрали, очень многие из них – российские; а Съезд народных депутатов России оказался уже обескровленным. Вот и получилось так.
- В свое время вы получили от Запада 800 миллионов долларов на развитие «Горбачев-фонда». В чем был их интерес, ведь вы тогда уже не возглавляли государство?
- Это кто-то из Счетной палаты вопрос задает – нашли они, оказывается, деньги-то мои, 800 миллионов. Миллион бы кто дал в фонд! Сколько прошло – никак найти не могут. Но ищут время от времени; не может ведь так быть, чтобы Горбачев — и не наворовал, правда?! Все, все против Горбачева... Однажды молоденькая журналистка — лет 17, всегда таких молодых для всякой грязи используют — мне вопрос задала: «Вы правда агент ЦРУ?» Я говорю: «Да». Надоело уже.
— Почему вы уехали из России?
—А куда я уехал, может, адрес мне кто назовет? В 96-м, когда я участвовал в президентской кампании, на Алтае, на родине Раисы, на меня также наседали: «Мы вас избрали президентом СССР, а вы уехали, бросили страну и допустили Ельцина до власти». Я им отвечаю: «Во-первых, вы меня не избирали, это сделал Съезд народных депутатов. Во-вторых, ни я, ни Раиса, ни дети с внуками Россию не покидали. Живут тут, учатся, работают». Десять лет прошло — все так же.
- Бывают ли у вас стрессы и как вы расслабляетесь?
- Один довольно известный человек — ее зовут Маргарет Тэтчер, когда была дискуссия по телевидению (я участвовал, она, Миттеран, Буш-старший, еще канадский премьер), все перед началом ходила, волновалась. Я говорю: «Маргарет, вы успокойтесь, будет трудно, поможем», — вроде в шутку. А она мне абсолютно всерьез и даже с жесткостью какой-то:«Я всегда знала, Михаил, что у вас вместо нервов проволока». Я же крестьянин, человек сбалансированный. Считаю, нервным вообще в политике делать нечего — тем более в той политике, которой занимался я. Держусь, в общем. Держусь.
— Что вы сегодня можете сказать нового о Чернобыле?
— Ничего нового. Как была трагедия, так трагедия и осталась — и для нас, и для чернобыльцев. На Политбюро в первые дни слушали академиков и руководство Минсредмаша, которое АЭС занималось, они говорили: «Ну, Михаил Сергеевич, на реакторах такое иногда бывает у нас, может, чуть в более мягком варианте. Выпить, закусить — все в порядке будет». Я им: «Подождите, это что — вот то, что вы говорите, — и есть наука?!» Мы полтора дня сами не знали, что там произошло, нам говорили: авария. Только потом выяснилось, что не авария, а взрыв и выброс...
— Как вы относитесь к карикатуре на Мухаммеда?
— Считаю, все, что касается религии, требует уважения и особой ответственности. Но то, что произошло после поя вления карикатуры, кому-то, безусловно, выгодно.
— Что вы думаете о глобализации?
— Объективный процесс, которому нужна управляемость. Стихия же привела к тому, что богатые стали богаче, бедные — беднее.
— Здравствуйте, просим прощения за вопрос. Скажите, за всю жизнь вы хоть раз брали взятки?
—Как-то разговаривали с академиком Сахаровым. Спрашиваю: «Довольны ли вы съездом?» — как раз тогда дело происходило, после заседания. Он говорит: «Доволен. Но я боюсь, что вы находитесь под давлением правых — они что-то о вас, видимо, знают и манипулируют вами». — «О чем речь, что они знают?» —«Взятки, вроде». Я говорю: «Андрей Дмитриевич, будьте спокойны, идите спать, завтра опять съезд...» Итак, я ответил на ваш вопрос: не брал.
— Что надо делать, чтобы Иран не получил ядерную бомбу?
— То, что мы сейчас делаем: приглашать Иран к сотрудничеству в ядерной области.
— Вы согласились бы стать во главе одной из российских коммунистических партий, например «Родины»?
— Я считаю, что наиболее верная идея — социал-демократическая. По этому пути идут очень многие страны — социально ориентированное государство. Готов участвовать в строительстве такой партии — один раз пробовал и сейчас готов, хотя вроде пора бы и утихомириться. Хоть на базе той же КПРФ, где — я знаю — многие исповедуют те же взгляды, хоть с «Родиной», хоть на базе движения «Отечество», где Примаков и Лужков.
— Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию между Россией и Украиной?
—Думаю, здесь меньше вины России и больше — Украины. То же самое верно и по отношению к Грузии. Впрочем, о последствиях цветных революций можно уже целую конференцию провести.
— Войска были выведены из Афганистана...
— Да, 17 лет ровно исполнилось со дня вывода...
— Нужно ли сейчас выводить миротворцев из Южной Осетии?
- Думаю, надо дать процессу развиваться. Но то, что сейчас хочет грузинский парламент, это ничего не значит.
- Ваше отношение к военным действиям в Чечне?
— Поддерживаю Путина, сделавшего ставку на чеченизацию — на управление делами в Чечне самими чеченцами. Полагаю, что Чечня должна оставаться в составе России, но обязательно на неком особом статусе, над которым надо еще подумать. Уже два столетия этот народ что-то хочет нам доказать. Надо датьему эту возможность...
Я вообще на стороне президента. Ему удалось преодолеть хаос, оставленный прошлой эпохой, создать предпосылки, чтобы двигаться дальше — в интересах большинства. Что касается прессы, неправительственных организаций — в этом я, конечно, с ним не согласен. Была у меня с ним беседа по поводу отмененных выборов губернаторов. Я ему говорю: «Не надо отбирать у людей права». Он: «У президента нет возможности убрать распоясавшегося или не справившегося губернатора, а такие случаи бывали. Что делать?» Я: «Сколько еще вам прав надо? Запишите эту возможность для президента, народ поддержит безусловно, но отбирать в целом зачем?» Тут мы с ним в оценках разошлись.
— Каковы источники столь помпезного празднования 75-летия Ельцина?
— Не знаю. Мой юбилей — мое частное личное дело, я приглашаю людей, которых хотел бы видеть в этот день, он все-таки особый. Жаль, что всех пригласить не смогу: очень дорого, затратно. По геронтологии от 64 до 75 — пожилой возраст, а дальше уже старость, которая ограничений не имеет. Хочешь — на второй день умирай, хочешь — еще 20 — 30 лет живи; хорошее время наступает.
—Кого вы видите в качестве преемника Путина?
—Думаю, найдем, найдем...
Источник: «Огонек», 20-26 февраля
