Игорь Сид

Прошедшее недавно в Москве Четвёртое Международное Биеннале поэтов, с участием поэтов из России, Украины, Германии, Израиля, Сенегала не только открыло российской публике новые прославленные в мире литературные имена, но и по-своему актуализировало некоторые острые вопросы российско-украинских отношений. А, возможно, и кое-что слегка сдвинуло в этих отношениях.

...Конструкция Биеннале представляет собой остроумный геопоэтический механизм, придуманный в 99-м литератором, педагогом и депутатом Московской Думы Евгением Бунимовичем. Со всех концов Земли в Златоглавую съезжаются виднейшие представители национальных литератур, чтобы попытаться найти здесь общий язык. И языком этим раз за разом оказывается русский, ибо стержнем проекта является при этом русская поэтическая диаспора. То есть, подчеркну, из каждой страны приглашаются персонажи двух совершенно разных, едва ли не противоположных типов: национальные герои, в худшем случае культовые авторы и, с другой стороны, никому, как правило, не известные там аутсайдеры русские эмигранты или советские невозвращенцы, знаменитые только у нас, на исторической родине. И на Биеннале происходит приятное знакомство и интеллектуальное взаимодействие этих двух когорт людей, являющихся соотечественниками.

Для задабривания всего этого литературного воинства в шкуре агнцев Бунимович придумал специальную водку Стихотворную и разные литературные акции. Например, Поэты в школе, когда слетевшиеся на шабаш гении идут в народ, читать и растолковывать свои стихи подрастающему поколению.

Украинцы на фестивале были воистину украинцами. Сергей Жадан на церемонии открытия Биеннале, как подлинный мастер ораторско-сюрреалистического стиха (по давнему определению московского критика Ильи Кукулина), свои стихи прокрикивал. Трудно сказать, прилагал ли он для этого специальные усилия или просто не мог остановиться: за последний месяц в разных концах Земли он выступал едва ли не 20 раз.

Через несколько выступавших, видимо, солидаризируясь со своим соотечественником, фокус с кричанием повторил русский поэт из Крыма Андрей Поляков. Его и без того удивительный, самопорождающийся безо всяких революций стих, приобрел от этого уж вовсе фантастическое звучание. Эти двое пробили слух аудитории и свое собственное дыхание. С этого началось сплочение украинской делегации.

Как куратор украинских акций Биеннале, должен признать: с гостями из Украины концептуальная провокация Бунимовича удалась на ура. Галина Петросаняк, один из лучших современных украиноязычных поэтов, была поражена открывшимся ей множеством интересных  русских авторов из своей страны. На острой дискуссии Русская поэзия в Украине в Украинском культурном центре на Старом Арбате она говорила: Почему мы должны выяснять между собой отношения здесь, за тысячу километров от дома?.. И почему дома мы не знаем друг о друге? И разве мы не должны ходить дома в обнимку, независимо от того, на каком пишем языке?.. Возражений не последовало, и атмосфера стала теплеть. В дальнейшие дни хрупкая и трепетная Галя, безусловно, была камертоном этого процесса сближения.

А начиналось всё не так благостно. Сердце рвали трагические и аскетичные, одержимые поиском истины поэты Ирина Евса (куратор Чичибабинского фестиваля в Харькове) и Александр Кабанов (пил за Отчизну.ua, плакал о Родине.ru), озвучившие беду русского языка в Украине и обиду на украинские и российские литературные комьюнити (Я шёпотом выращивал мосты меж двух отчизн, которым я не нужен). По окончании фестиваля несколько человек сказали мне, что наш круглый стол стал самым горячим событием фестиваля. Такого эффекта никто не планировал, мне это кажется случайным результатом усилий трёх людей, не слишком даже координировавшихся между собой концептуалиста Бунимовича, моих как куратора мероприятий (в продолжение давней программы Крымского клуба в Москве по представлению авторов из Украины), и издателя Дмитрия Кузьмина, в данном случае составителя антологии поэзии русского зарубежья Освобождённый Улисс.

Вообще же, говоря о проблемах русского языка в Украине (как, впрочем, и украинского в России), следует отметить, что первый в истории Биеннале африканский его участник, президент Африканского дома поэзии Амаду Ламин Салль из Сенегала целиком посвятил одно из своих выступлений в Москве докладу Франкофонная поэзия Африки во Французском культурном центре; встреча, само собой, проходила на французском без перевода. Пример поддержки своего языка в мировой диаспоре, проводимой успешно Францией в течение десятков лет, кажется мне весьма вдохновляющим и заслуживающим внимательного изучения. Ещё волнительней наблюдать, как маленькая Португалия упорно поддерживает свою лузофонию (португалоязычные культурные программы) даже в огромных и уже давно независимых Бразилии и Анголе. Так что, при дополнительной интеллектуальной и организационной работе над этой проблемой, одним из отдалённых результатов 4-го Биеннале может стать инициация наконец-то создания структуры типа Общества русофонии или Центра поддержки русского языка за границей.

Что касается творчества Галины Петросаняк, то адекватных переводов её текстов в России пока практически не было, настолько аутентичен её украинский. Она оказалась единственным автором фестиваля, чьи тексты звучали только в оригинале. И самыми благодарными её слушателями оказались как раз русскоязычные авторы из Украины: добрая половина из них с завистью отмечали в приватных беседах её богатый и точный язык. А это может означать только одно: все они втайне примеривают на себя мову. Что, впрочем, естественно для писателя в иноязычной среде; хрестоматийные примеры тому Набоков и Бродский, с годами всё больше писавшие на английском.

Откровеннее всего продемонстрировал желание примерить на себя украинство Андрей Поляков, известный своей страстью к художественному гримасничанью. В последние полгода он написал целый цикл стихов на мове, в основном ритмически модернизированных гекзаметров. Пользуясь в основном, замечу, кастрированными советскими словарями и языковыми свидетельствами из разнузданного постсоветского телевизора. Результат в основном ритмически модернизированные гекзаметры оказался неожиданно успешен, и украиноязычные коллеги выразили желание помочь с публикацией текстов на родине их автора.

Николай Звягинцев (Звонок), почти детский друг Полякова (Поля) и одновременно российский поэт с самой вымышленной речью изо всех окружающих речей, в кои-то веки вспомнил, что в юности два года прожил в Западной Украине и вернулся оттуда с хорошим знанием украинского и польского. Ему вдруг показалось, что мова для Поля более органична, чем русский. Звонок говорил об этом задумчиво, как о себе. Поль не знал, соглашаться ли ему. Он не терпел обязательств, но новая игра ему пока ещё нравилась.

Анна Бражкина (переводчик Жадана и Андруховича), пригубив Стихотворной, настаивала, чтобы Звягинцев, как и его друг Поль, тоже перешёл на украинский. Я давно говорила Сиду, что ваша группа Полуостров по целому ряду эстетических признаков скорее украинская, чем русская. Несмотря на Стихотворную, она перечисляла эти признаки: густая метафоричность, склонность к формальным языковым экспериментам и, наконец, любовь к природе, совершенно чуждая современной русской литературе. И добавляла: Впрочем, по этим признакам украинскими авторами являются почти половина русских.

Среди интригующих моментов новизны на Биеннале, можно отметить, наконец, то, что впервые участие украинских авторов в рамках многонациональной программы Биеннале не являлось её гвоздём. Вряд ли причина в том, что к украинцам наконец привыкли, обилие слушателей подтверждало сохранение возникшего не так уж давно интереса публики. Думается, дело, скорее, в другом: исчез избыточный, стимулированный политической остротой украинской темы, ажиотаж. А возникший едва ли не впервые тесный человеческий контакт между разноязычными поэтами Украины придал совершенно иной, чем привычно ожидалось, рисунок состоявшейся встрече.

То есть, выражаю, конечно, своё персональное впечатление, русскоязычные поэты Украины стали восприниматься публикой уже не только как представители русской поэзии, отделенные от неё государственной границей, а как литераторы Украины, пишущие на русском языке; впрочем, уже и не только на нём. Или, иными словами, не как представители разных литератур, объединённые одним государством, а как представители одного государства, разъединённые разными литературами.

...Напоследок хочу процитировать небольшое, выбивающееся из новой подборки своей незамысловатостью, украинское стихотворение Полякова:

Ходить кшка...

      Ходить кшка

      кшка сра

      муркотить: Я в Бога врю

      Бреше (жовтенький) собака:

      Гавкт, гавкт! Мй! Пан!

      Жирний! Смерт! Бран, бран!*

============================

      * Бран плен (укр., устар.)