В издательстве «Европа», специализирующемся на выстраивании идеологии новой России под эгидой Глеба Павловского и птенцов его гнезда, вышла книга Павла Данилина, Натальи Крышталь и Дмитрия Полякова «Враги Путина». Душой и главой авторского коллектива выступил тридцатилетний редактор сайта «Кремль. Орг» Данилин, предисловие написал его ровесник, рупор новой патриотической идеологии Виталий Иванов, заместитель руководителя Центра политической конъюнктуры.

В предисловии прямо утверждается, что враги Путина — враги России и поступать с ними следует, как с врагами. Тон, в котором выдержан этот пролог, напоминает отчеты о публичных процессах конца тридцатых, но и тогда, кажется, не опускались до утверждений, будто один фигурант «стал злобным шутом и совсем спятил», а другой «потешно тужился». Но история, пару раз повторившись как трагедия и пару раз как фарс, окончательно распоясалась и демонстрирует чистый балаган.

Авторский коллектив начинает с сильного, хоть и чужого заявления: «У России есть два друга — ее армия и флот. Врагов же у России всегда было видимо-невидимо». Во-первых, странно, что авторы забыли о двух других, главных на сегодня друзьях России, а именно нефти и газе; во-вторых, если у кого-либо всего два друга, и те флот с армией, а врагов очень много, поневоле задумаешься, так ли уж хорош описываемый. Нынешнее положение окруженного врагами Отечества охарактеризовано живо: «То, что мы перестали копаться в грязи, то, что мы устали стоять на коленях и решили встать в полный рост, то, что мы закончили просить милостыню и учимся зарабатывать сами, — все это не нравится очень многим». Поистине странно: с какой бы стати Данилин, Крышталь и Поляков так долго просили милостыню, а теперь вдруг устали стоять на коленях? Или они не о себе? Но тогда оговорите, пожалуйста, масштаб вашего «мы», потому что я, например, в девяностые ни на чьих коленях не стоял, милостыню не просил и в грязи не копался. Далее авторы переходят к характеристике врагов Путина и, следовательно, России (поскольку отождествление этих двух сущностей — основа новой идеологии). Они и здесь не скупятся на выражения, заставляющие вспомнить китайскую прессу времен процесса над «Бандой четырех»: «Эта отвратительная семерка явилась олицетворением семи смертных грехов».

Словом, «ищи семерых», как говаривал Уленшпигель. Смертные грехи распределились следующим образом: Лимонову, знамо, досталась похоть. Видимо, за того негра. Каспарову — гордыня, Березовскому — гнев, Ходорковскому — зависть, Касьянову — алчность (он даже изображен завернутым в стодолларовую купюру) и на долю Гусинского с Илларионовым остались лень и чревоугодие. Поскольку Гусинский каков угодно, но уж никак не ленив, его наградили чревоугодием, подчеркнув, что это ему за бесконечное поглощение ресурсов, которые он не всегда мог переварить. Почему ленив Илларионов — один Бог ведает: видимо, потому, что недостаточно гневен и похотлив. «Лень было делать прогнозы, лень было работать в России, а не разъезжать с лекциями за рубежом, не лень только критиковать правительство и президента». Почему Илларионову не лень ездить туда и лень работать тут и как это отражает общую праздность его натуры — авторы умалчивают.

Отличительная черта стилистики новой российской идеологии — страшное количество кавычек, иногда заменяемых определением «так называемый». У врагов Путина закавычивается все: «всемирная известность», «несогласие», «защита демократии», «программные заявления», «интеллект», «скромность», «принципы». Все это ненастоящее или так называемое. Настоящее и сяк называемое — у нас. Другой признак нового государственничества — обилие оценочной лексики при дефиците фактографии: «демон гордыни», «шут», «арлекин», «вакханалия мятежа и порока», «завистник», «отсеченные щупальца»... Все это классические приемы тоталитарной пропаганды, которой важно не разоблачить оппонента, а навесить ярлык: не станут же Данилин и его чистые друзья всерьез разбирать работу Лимонова «Другая Россия». Они вырвут оттуда пару абзацев о сексуальном комфорте и пользе кочевого образа жизни и начнут топтаться на лимоновских метафорах, словно имеют дело не с поэтическим трактатом, а с предвыборной платформой. Возражать Илларионову как экономисту они тоже не очень умеют, поэтому охотнее упоминают тот факт, что у него американская жена. С таким клеймом, конечно, любить Россию затруднительно.

Коллективный портрет государственного врага получается в самом деле предельно отталкивающим — прежде всего на бытовом уровне: враги неопрятны, неразборчивы в сексуальных связях, чревоугодливы, богаты, любят сквернословить (как вынесенный в приложение Белов-Поткин), уделяют чересчур много внимания своему телу (как Немцов)... Немцову особенно повезло — его заклеймили за фитнес. Непонятно одно: почему все эти люди, ведущие развратный, сытый, фитнесоблудливый образ жизни, так мучительно завидуют Владимиру Путину, который в противоположность им всех этих радостей лишен?

Враги, как видим, плохи не тем, что хотят «разорвать Россию, обескровить, обессилить»: трудно найти подобные интенции у Каспарова или Илларионова, не говоря уж о Касьянове. Поползновения перехватить власть были у одного Ходорковского, да и то авторы излагают его планы как-то робко: «В 2003 году ЮКОС провел 73 молодежных фестиваля, создал более 40 постоянно действующих молодежных программ, работа по программам, курируемым ЮКОСом, велась в 544 российских школах... Не собирался ли ЮКОС за счет государства и российского общества воспитать себе отряд либеральных хунвэйбинов, роботов, готовых на все?» Это беззубо, а главное — писано в оборонительном стиле «сам дурак», потому что в клонировании хунвэйбинов и роботов обвиняют совсем другую организацию. И она-то уж точно резвится на государственные средства.

Любопытный эффект: при желании авторам ничего не стоило выстроить более сильную концепцию, продемонстрировав реальные, а не выдуманные грехи врагов Путина. Тогда главным обвинением против Гарри Каспарова стало бы что-нибудь серьезное, а не упрек в том, что он слишком зависим от матери и увлекается чтением Фоменко и Носовского. Тогда удалось бы выявить потенциальную опасность олигархии, а не фиксироваться на молодежных программах ЮКОСа. Наконец, обнаружились бы куда более серьезные грехи Березовского, нежели умение ссориться с влиятельными людьми... Но в том-то и главная особенность нового официозного дискурса, что ни на фактическом, ни на идеологическом уровне его теоретики ничего не могут предъявить оппонентам.

Немцов снялся с голым торсом — но и Путин, простите, снялся, и неплохо выглядел, и заботится о теле, как положено. Ходорковский воспитывал хунвэйбинов — но вряд ли они были роботизированы сильнее «Молодой гвардии». Насчет похоти, правда, Лимонов безоговорочно обогнал всех, но вот по части олигархии у новой России, кажется, все в полном порядке. Только жертвуют все больше на дворцы и Олимпиаду да интервью не дают.

В этом-то и суть: враги президента плохи не тем, что они враги, а тем, что — Путина. «Учение Маркса всесильно, потому что оно Маркса», — подчеркнул когда-то Андрей Кнышев. По книге выходит, все, что не Путин, — разврат, похоть, гнев. Здесь уже прямо реализуется схема из финала «Уленшпигеля», когда семь смертных грехов при дневном освещении превращаются в семь главных добродетелей: Чревоугодие переходит в румяный Аппетит, Скупость — в опрятную Бережливость... Сегодняшняя Россия — страна без идей и контридей, без грехов и добродетелей: посреди нее возвышается одинокий президент. Все прочие персонажи и призывы, полагает авторский коллектив, подпадают под действие статьи УК РФ «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства». А это, поясняют заботливые авторы, предусматривает лишение свободы до 20 лет.

Вот они и договорились до главного. Ради чего, собственно, все и затевалось. Все, что Виталий Иванов обозначил в предисловии: «Гордыня не позволила им всем принять новый порядок». А неприятие нового порядка, как видим, автоматически превращает вас в носителя семи смертных грехов и карается лишением свободы до 20 лет.

То есть им так хочется думать. Им хочется полагать, что, своевременно припав к источнику всех благ, они гарантировали себе вечное блаженство и обладание тем, что Оскар Уайльд называл «семью смертными добродетелями».

Ужас, до чего они еще молодые. И до чего их новая государственная идеология... как бы это поласковей сказать... неудивительна.