Встреча Владимира Путина и Юлии Тимошенко проходила в недавно отреставрированном Доме приемов правительства. Получается, что принимать ее в таком большом городе больше и негде: для Ново-Огарева Юлия Тимошенко, видимо, еще не созрела, а в Белый дом премьер, кажется, и сам ездит только при крайней необходимости.

Переговоры один на один продолжались почти два часа вместо запланированного часа. Причем это были действительно переговоры один на один: больше в переговорную не заходил никто. И это значило, что никакие дополнительные справки им не были нужны: оба владели предметом разговора в равной мере достаточно для того, чтобы удовлетвориться информацией друг друга.

Юлия Тимошенко была одета в меру скромно: длинное светлое платье, тугая девичья коса, которую украинский премьер надевает на все деловые встречи... Ее амбиции с головой выдавали только туфли. Белые новые туфли из крокодиловой, как мне показалось, кожи на высоком каблуке (очевидный ее просчет как переговорщика), плетенные таким же сложносочиненным образом, как и коса.

И вот она вошла и села на диванчике. И у нее осталась только одна нерешенная проблема: куда девать руки. С этой проблемой она так и не справилась, по крайней мере при журналистах.

На соседнем диванчике сидел российский премьер. Сидел он по-всякому: и положив ногу на ногу, и как тренер Валерий Лобановский, когда его команда выигрывала какой-нибудь незначительный отборочный матч чемпионата Европы, то есть сцепив руки и раскачиваясь едва заметно (а не так, как когда проигрывала чемпионат мира бельгийцам), и закинув руку куда-то слишком далеко за спинку дивана, словно там было что-то такое, что следовало по крайней мере пожать.

И можно было уже даже не слушать то, что они оба говорили: достаточно было посмотреть на их вид и на эти их позы. "Мы будем в вашем распоряжении по любым вопросам",— говорила заброшенная за диван рука Владимира Путина, и именно эти слова говорил он сам в этот момент. "Я считаю,— произносила Юлия Тимошенко,— что этой встречей мы открываем совершенно новую страницу в нашей истории", и это казалось таким же спорным, как и ее крокодиловые туфли на фоне этой косы, безжалостно хлещущей избирателя (да и ее саму, судя по ее раскрученности) ниже пояса.

Ни слова перед узким и расширенным составом переговоров не было сказано при журналистах про цену на газ, объявленную накануне президентом России украинскому коллеге (на уровне $400 за тысячу кубометров вместо сегодняшних $178), именно потому, что все они были сказаны без журналистов.

Переговоры в расширенном составе были, впрочем, короткими — все было кончено на переговорах один на один. К журналистам сначала очень долго выходили члены делегаций. В небольшом помещении стало тесно, потом очень тесно. Потом с пола убрали освоившего фотодело и беспощадно эксплуатирующего мнимые технические преимущества фотокорреспондента перед пишущими журналистами корреспондента "Украинской правды" Сергея Лещенко, который освоился в полутора метрах от микрофонов и таким образом внезапно получил такую фору как самый неистовый папарацци, о которой и сам, похоже, не догадывался. Но его быстро поставили на место. А вернее, посадили.

В общем, все тут было лихорадочно. "Готовы все?" — нервно спрашивал посол России на Украине Виктор Черномырдин, которого украинские журналисты очередной раз снимали с должности, на этот раз что-то уж совсем подозрительно уверенно. Судя по уровню суеты, обуявшей присутствующих, казалось, тут сейчас решатся глобальные вопросы, и самый второстепенный из них — быть или не быть Украине как независимому государству. В конце концов, здесь встречали, возможно, двух будущих президентов.

Между тем на самом деле не происходило ничего особенного. Вот зашли Владимир Путин и Юлия Тимошенко.

— Мы можем решать все вопросы с пользой для обеих сторон,— заявил господин Путин и похвалил украинского премьера за то, что Украина сейчас не имеет перед Россией текущих долгов за газ. Правда, российский премьер тут же оговорился насчет того, что речь не идет обо всех остальных, более ранних долгах и что о них никто в этом зале не должен забывать. Он дал понять, что уж он-то об этом никак не забудет.

Юлия Тимошенко, в свою очередь, заявила, что создана атмосфера доверия и взаимопонимания, и тут уж не должно было остаться никаких сомнений в том, что эта атмосфера создана благодаря ей и вообще ею, а не кем-то еще и уж точно не президентом Украины Виктором Ющенко. Выяснилось, что Юлия Тимошенко работает по плану, в котором 11 приоритетов. Она не стала перечислять их все. И в самом деле, достаточно того, что она сама их помнит и работает по ним. И пусть работает.

— Мы успешны, мы прогнозируемы, мы надежны как партнеры! — закончила она, и этот апофеоз смазали только смешки членов российской делегации, от которых те уж никак не смогли удержаться.

Тут наступил настоящий апофеоз, потому что Владимир Путин перешел к повышению цены на газ для Украины.

— Нам бы хотелось,— сказал он,— чтобы мы выходили на европейское ценообразование постепенно. Но наши среднеазиатские партнеры хотят сделать это с 1 января следующего года. Мы находимся в переговорном процессе...

Так господин Путин дал понять, что есть азиаты, которые хотят получать европейскую цену на газ, а есть европейцы, которые вынуждены считаться с мнением азиатов. Европейцы и азиаты находятся в сложном переговорном процессе. И все это делается для блага Украины, которая вообще-то до сих пор не рассчиталась с долгами прошлых лет и по этой причине относится скорее к азиатам, а значит, заслуживает европейской цены на азиатский газ, идущий по территории во всех отношениях европейского государства.

Потом оба получили вопрос о возможном вступлении Украины в НАТО. Вообще-то отвечать на такой вопрос не премьерское дело, но ни у кого здесь, да и вообще нигде не возникло даже тени сомнения в том, что вопрос адресован кому надо.

— Современный мир характеризуется тем, что сотрудничество идет и по горизонтали, и по вертикали, и каждый раз речь идет о сотрудничестве,— произнесла Юлия Тимошенко фразу, которая сделала бы честь и такому видному ритору, как Михаил Сергеевич Горбачев.— Что касается вступления в НАТО, то мнение народа будет для нас определяющим. Это может произойти только после всеукраинского референдума.

Но еще до всеукраинского референдума что-то произошло с самой госпожой Тимошенко. Раньше она ничего подобного не говорила. Переговоры и в самом деле можно было считать результативными. Вопрос был только в том, какой результат сама Юлия Тимошенко имела в виду. А что-то она тут точно имела в виду. Ведь не могла же она вот так просто сказать, что Украина отказывается от вступления в НАТО (по самым лояльным украинской власти соцопросам, не меньше 60% украинцев против вступления страны в НАТО). Есть, видимо, и по этому поводу какая-то домашняя заготовка. В конце концов, многое зависит от того, например, как сформулировать этот невинный вопрос.

— Я считаю, что сегодня это единственно правильный путь,— заявил господин Путин.

От него не требовалось более развернутого ответа. Но он его дал. Российский премьер еще раз напомнил присутствующим об ужасах продвижения НАТО на восток, прежде всего для самой Украины, которой придется раз и навсегда забыть о своем суверенитете, завоеванном на майдане Незалежности в те хмурые ноябрьские дни 2004 года. Был задан, разумеется, вопрос и о нелегкой судьбе Черноморского флота.

Украинский премьер напомнила, что до 2017 года еще слишком много времени и что она не хотела бы, чтобы "сегодня вокруг этого вопроса нагнетались страсти". Впрочем, Владимир Путин решил все-таки, что эти страсти необходимо все-таки начинать нагнетать прямо сейчас. Журналисты еще раз услышали, что "Черноморский флот отметил 225 лет своего существования", что база его все эти годы была в Севастополе и что флот этот (внимание, новый аргумент.— А. К.) "работает и на обеспечение безопасности Украины, а иначе Украина и не подписывала бы, наверное, этот договор".

Юлия Тимошенко промолчала. Такой аргумент предстояло осмыслит/

Коммерсант