Зарубежные исследователи, журналисты, которые работают в России иногда гораздо интереснее и глубже видят российские и украинские проблемы. Кореспондент "Гуляй-Поля" взял интервью у английского ученого, политолога, автора нескольких книг о постсоветской политике профессора Ричарда Заквы.
- Господин Саква, почему Вас, английского ученого и политолога, так интересует российская политика?
- Я изучаю российские проблемы более двадцати лет. Написал несколько книг по истории СССР, России. Кроме собственно научного интереса есть биографические моменты. Мой отец поляк, уехал из Польши в 1939 году в Англию, там женился. Более того, я женат на россиянке и часто бываю в Татарстане, в Казани. Правда, мой отец все время жалел о том, что он не живет на родине.
Я вырос и получил образование в Англии, но, наверно, на генном уровне у меня всегда был интерес к России. Что такое коммунизм и почему Россия такая недемократическая страна? Почему русский народ такой терпеливый, но исповедует одну идеологию? Мой любимый писатель, как Вы догадываетесь, конечно, Федор Достоевский.
Сегодня я руковожу историческим факультетом Кентского Лондонского университета, британской ассоциацией исследователей России, издаю журнал, читаю студентам курсы лекций по современной российской политики. Русская история стала для меня не только профессией, но и смыслом жизни. Я получаю несравненное удовольствие, исследуя великую русскую культуру.
- Интересно, вы «западник» или «славянофил»?
- Я настоящий «почвенник», «славянофил». Я вспоминаю слова одного из основоположников марксизма Фридриха Энгельса о том, что поляки никогда не были большими патриотами, чем под игом России.
- Но ведь у людей, которые принадлежат к западному миру, несомненно, есть высокие чувства, в том числе и патриотизма.
- Конечно, но в России все острее. Сегодня здесь идет экзамен на то, что называется во всем мире «русская душа».
- Знаете, что российские чиновники себя позиционируют как «западники». Например, министр культуры Михаил Швыдкой в разговоре со мной сказал: «Я - убежденный западник».
- То, что жить в Европе лучше и проще – это только иллюзии. В России жить нормально. Все в мире хотят жить нормально. Существуют понятия «стиля жизни», «уровня жизни». Порядок отражает традиции, ценности, историю, климат и менталитет народа. Традиционные ценности жизни.
- Расскажите, какие книги Вы написали о России?
- Я приехал в Россию в 1977 году, а в 1979 - учился в Московском государственном университете в аспирантуре на историческом факультете. Моя докторская диссертация была посвящена проблемам партийных организаций в Москве в 1918-1920 годах. Я хотел узнать, как создалась советская система, как создавался коммунистический партийный режим, что такое демократический централизм и почему на протяжении столь долгого времени коммунистическая партия была «руководящей и направляющей силой советского общества» и руководила огромной страной.
Свою первую книгу я издал в Лондоне и Нью-Йорке, называлась она «Советские коммунисты у власти».
- На коммунистическую идеологию и опыт советского партийного строительства вы смотрели как сторонний наблюдатель, как объективный исследователь?
- Время течет, как сказал Василий Гроссман. Но тогда были очень популярны идеи еврокоммунизма. И я этим идеям очень симпатизировал. Это были теории «социализма с человеческим лицом». Но мне всегда были чужды идеи сталинизма. Я верил в настоящий, демократический, хороший социализм. Тем более что в Европе было много замечательных коммунистических лидеров, таких как Берлингуэр, Тольятти, Маше. Например, в Англии поддерживали Вацлава Гавела, который стал в последствии президентом Чехии, Леха Валенсу, Адама Михнека в Польше. Когда Михаил Горбачев в СССР пришел к власти, в Англии был бум на новости и идеи, что такое «перестройка», «Горбачев», «новое политическое мышление».
- Знаете, восприятие Михаила Горбачева в России и на Западе совершенно противоположное.
- Как политика, Михаила Горбачева, несмотря на все его ошибки, я очень уважаю. Если он на каком-то этапе применил бы насилие, он бы все равно не смог удержаться.
- Но, как известно в Китае было насилие, и коммунисты удержались у власти.
- Горбачев не один развалил бывший СССР. Это миф, что за все несет ответственность Горбачев. В 1990 году в Англии вышла моя первая книга. «Горбачев и его реформы». Его социалистическая законность, это как социалистическая колбаса. Я его критиковал за это. Третьего пути нет. Горбачев не хотел плюрализма, он не хотел суверенитетов, не хотел независимости. А конфедерация не получилась.
- Развал СССР – это благо для бывших народов СССР?
- Приведем в пример Шотландию. В Лондоне я прочитал лозунг: «Дайте независимость Англии!». Речь шла о том, чтобы Англия стала независимой от «жутких» шотландцев. Думаю, что конечный результат заранее нельзя прогнозировать. Самое главное процесс: как, какими методами это делается.
- Напоминает мне Бернштейна: «Движение все, конечная цель ничто».
- Я в свое время был апологетом берштейниатства. По моему, Бернштейн был прав. Сейчас я читаю курс лекций «Коммунизм и еврокритики». Это Бергстайн, Бакунин. Я думаю, например, что президент Владимир Путин не против независимости Чечни, он против того, какими методами это делается и как нарушаются права человека в этой республике.
- Со времен Демокрита трудно привести пример образца демократического общества в рамках государства. А для Вас есть феномен демократии в современном мире. Или все-таки тоталитарные государства являются условием развития и прогресса? Как говорил Уинстон Черчилль: «Сталин взял Россию с сохой, а оставил с ядерным оружием».
- Я не согласен с Черчиллем. Сегодня сложно определить, что такое прогресс, что такое модернизация. Я часто бываю в Германии, во Франции, в США. Эти страны имеют гигантские проблемы. В 1998 году был поразительный момент, когда я работал в Финляндии. Мы ехали в Петрозаводск. По территории Финляндии - все чистенько и хорошо, а на российской – все в развалинах. Ехала с нами женщина, россиянка. И как только пересекли границу, въехали на территорию России, она сказала: «Наконец-то свобода, как хорошо». Что такое свобода, в чем ее смысл? Я задавал себе этот вопрос. Видимо/, женщина ощущала внутреннюю напряженность, находясь в комфортных условиях Финляндии, в России – эта напряженность спала. Материальная доминантность или внутренняя свобода? Россия хочет стать нормальной страной, когда эта «нормальность» исчезнет.
