В пятницу Кабинет министров направил в Европейскую комиссию письмо, в котором сообщил, что в подземных газохранилищах (ПХГ) достаточно газа для обеспечения транзита европейскому потребителю. Однако еще в среду Кабмин заявлял, что необходимый объем топлива будет накоплен лишь к 15 октября. Председатель правления ЗАО "УкрГаз-Энерго" заместитель председателя правления НАК "Нафтогаз Украины" Игорь Воронин разъяснил ситуацию.

– Как все-таки обстоят дела с закачкой газа? Сколько уже закачано на конец июля?

– "УкрГаз-Энерго" проводит закачку в соответствии с планом. Сколько закачали, не могу сказать – нет еще окончательных данных по июлю. В целом же, по оперативным данным, в подземных хранилищах газа находится порядка 16 миллиардов кубических метров газа.

– А сколько из этого объема составляют буферный и активный газ?

– Существуют технология подъема и технология закачки газа. При всем желании, в течение сезона отбора очень сложно технически обеспечить подъем газа больше 17 миллиардов кубических метров. Минимальный объем буферного газа, который необходим в хранилищах, это 4,5-4,7 миллиарда. Сложив эти две цифры, мы поймем тот оптимальный уровень закачки, который необходим. Это не менее 22, а лучше 23-24 миллиарда. Я думаю, до конца сезона мы выйдем на этот уровень.

– Удалось ли вам добиться снижения тарифов на закачку газа в ПХГ?

– На сегодняшний день у нас не существует вопроса по тарифам на закачку. У нас существует только один вопрос – заключение договора с "Укртрансгазом" на условиях, которые бы защищали интересы как хранителя газа, так и компании, которая закачивает газ. Мы являемся одним из самых крупных клиентов "Укртрансгаза", поэтому хотели бы видеть договор, который бы в равной мере защищал риски как "Укртрансгаза", так и "УкрГаз-Энерго". Это единственное расхождение по условиям договора, который мы собираемся подписать в ближайшее время с учетом новых тарифов.

– Расскажите немного о себе, как пришли в газовый бизнес и в НАК "Нафтогаз Украины" в частности, какое направление вели при Юрии Бойко, а какое – при Алексее Ивченко?

– Я не занимался газом до НАК. А в "Нафтогаз" попал из Кабинета министров, где более двух лет работал помощником первого вице-премьера Олега Викторовича Дубины. Вскоре после назначения в НАК "Нафтогаз Украины" Юрия Бойко на одном из совещаний у вице-премьера он поднял вопрос нехватки в "Нафтогазе" кадров. Олег Викторович (Дубина) сказал: "Забирай Воронина". И в течение двух дней я был переведен в НАК. Компания тогда только выходила из кризиса. Правильнее даже сказать – готовилась к выходу из кризиса, искала пути.

В круг моих обязанностей в "Нафтогазе" сначала входил внешнеэкономический блок. Тогда в НАК еще не было четкого разделения полномочий по конкретным программам, и я курировал всю внешнеэкономическую деятельность компании.

Поэтому, когда в 2002 году я возглавил внешнеэкономический блок "Нафтогаза", оказалось, что сфера моей ответственности гораздо шире, чем просто ВЭД. Справедливости ради, надо сказать, что это было не только трудное, но и интересное время. Задачи, которые стояли перед НАК, заставляли заниматься вещами, совершенно не свойственными подразделениям ВЭД. Например, мы привлекали первые западные кредиты, хотя в теории это классическая задача финансистов. Но у компании в тот период не было специалистов, а вопрос нужно было решать, и поэтому мы им занялись. Результат превзошел ожидания – первый кредит в 30 миллионов долларов мы привлекли под LIBOR+ 4,25 процента, второй, 45-миллионный,– под LIBOR+ 3,6 процента. До нас такой ставки не добивался ни один из украинских заемщиков. Так что вначале суть работы сводилась в основном к поиску источников покрытия кассовых разрывов.

Привлекая первый западный кредит, мы столкнулись с такой вещью, как необходимость консолидации финансовой отчетности и аудита по международным стандартам. Тоже совершенно не наша задача. В конце концов выдали "на гора" аудированную отчетность по международным стандартам за 2001, 2002 и 2003 годы – компания стала понятна иностранным кредиторам и инвесторам. Уже в сентябре 2004 года "Нафтогаз" успешно разместил дебютный выпуск еврооблигаций на сумму 500 миллионов долларов США. Специалисты называют такие выпуски benchmark, т. е. ценные бумаги, которые котируются на всех международных финансовых рынках. Из всех компаний Восточной Европы и СНГ такое размещение удавалось только ОАО "Газпром".

– А что, при господине Бойко тоже были кассовые разрывы?

– Разрывы – это мягко сказано. Помимо долгов перед россиянами и туркменами в сумме около двух миллиардов долларов существовали непокрытые налоговые обязательства перед бюджетом, внутренняя кредиторская задолженность за газ и нефть перед дочерними компаниями, да что говорить – была даже задолженность по зарплате.

Источником увеличения доходов стал экспорт газа, который внешнеэкономический блок впервые поставил на системную основу. Экспорт газа с Украины до нас проводился в основном частными компаниями. Мы перевели его сначала на краткосрочные – полугодовые, годовые, а с конца 2003 года – и на среднесрочные – трех-, пятилетние контракты. Нужно добавить, что конкуренты совсем не стремились уступить нам часть европейского рынка, и процесс закрепления на нем был сложным. Зато с ростом мировых цен наши усилия по выходу к европейскому потребителю окупились сторицей. Жаль, что "Нафтогаз" утратил эти позиции. Сегодняшние финансовые проблемы компании во многом вызваны этим.

С приходом Алексея Ивченко круг моих обязанностей сузился, я курировал только взаимоотношения с нашим стратегическим партнером – Россией. Остальные мои функции были переданы другим заместителям, число которых увеличилось. Департамент внешнеэкономической деятельности, который я тоже курировал, лишился конкретных зарубежных проектов, несмотря на наработанный нами опыт. Например, первый тендер, в котором "Нафтогаз" принимал участие,– алжирский, в конце 2003 года,– нас многому научил, хоть мы его и проиграли.

– А что случилось, почему проиграли?

– Мы проиграли его CNPC – китайской госкомпании, которая уже имела около 20 тысяч работающих на территории Алжира. Естественно, их затраты на освоение выставленных блоков были значительно ниже наших, и они смогли предложить алжирскому правительству большую долю добытой нефти, чем "Нафтогаз". По нашим расчетам, но с коэффициентом, который предложили китайцы, это был убыточный проект. Вторая вещь, которую я понял в Алжире,– это то, что рабочая сила на Украине не является дешевой. Зарплата наших квалифицированных специалистов неконкурентоспособна как по отношению к индусам, так и к китайцам.

– А почему другие проекты не были реализованы, например, в Арабских Эмиратах, Ливии?

– Трудно сказать, я уже не курирую эти вопросы. На момент, когда ливийский проект вывели из нашего департамента, существовал полностью отработанный и подписанный компанией договор распределения продукции с Ливийской национальной нефтяной корпорацией. Его должен был утвердить ливийский парламент, и все – мы могли приступать к бурению.

– А сейчас ливийский договор утвержден?

– Насколько я знаю, нет.

– Кто предложил вашу кандидатуру на должность главы СП "УкрГаз-Энерго"?

– "Нафтогаз Украины".

– Насколько сложно вам занимать одновременно должность главы "УкрГаз-Энерго" и зампреда правления "Нафтогаза"? Нет ли здесь конфликта интересов?

– Это не конфликт, а защита интересов "Нафтогаза" в совместном предприятии. Это гарантия, что "УкрГаз-Энерго" – крупнейший на сегодняшний день оператор газового рынка – не станет необоснованно повышать цены или проводить политику, ущемляющую интересы "Нафтогаза" или Украины в целом. Я говорю это безотносительно себя. Это объективная задача любого сотрудника НАК, входящего в органы управления другой компании. Естественно, что для "УкрГаз-Энерго" и его акционеров финансово выгоднее продавать газ не по 106 долларов, как сегодня, а по 180, или по ценам для потребителей в Европе ($300-600 за тысячу кубометров). Но на Украине свои реалии, и "УкрГаз-Энерго" не толкает цену вверх, как бы это ни старались нам приписать. Вспомните, что происходило в июне: только ленивый не заявлял, что цена вырастет. Но этого не произошло благодаря "УкрГаз-Энерго" и его акционеру "Нафтогазу". Второй акционер, который через СП продает газ на внутреннем рынке Украины, тоже ищет с НАК компромиссные решения. Когда выяснилось, что прямой контракт "Нафтогаза" с "Туркменгазом" не работает, RosUkrEnergo компенсировала и продолжает компенсировать дефицит газа в стране, поставляя свой газ опережающими темпами. Более того, когда НАК весной не хватало газа украинской добычи для поставок соцсфере – тепловикам, бюджетникам и даже населению, RUE согласовала его поставку через "УкрГаз-Энерго" по себестоимости, то есть не то что без прибыли, но даже без покрытия операционных расходов. Нужно понять, что "УкрГаз-Энерго" – это реальный механизм учета интересов потребителя газа – украинской промышленности, и целей поставщиков – RUE и "Газпрома". Это если судить по фактам, а не по инсинуациям. Есть и еще один момент. "УкрГаз-Энерго" выступает катализатором либерализации украинского газового рынка. Сегодня около 20 процентов всего газа, который мы поставляем потребителям, проходит через наших дилеров – в июле их число выросло до 32, из них 13 – облгазы. Дилеры объективно нужны, потому что на Украине около 200 крупных потребителей газа, которые берут больше пяти миллионов кубометров в месяц. Зато мелких потребителей – больше 40 тысяч. Мы считаем неэффективным администрировать их самим и сегодня работаем с дилерами, которые для сохранения своего места на рынке должны стремиться к достижению наших ценовых и бизнес-параметров. В свою очередь, среди дилеров мы стремимся максимально стимулировать работу облгазов, поскольку на них лежит ответственность за состояние газораспределительных сетей в областях. Растет финансовая устойчивость облгаза – растет устойчивость системы газоснабжения в целом. А нас как участника рынка крайне интересует его устойчивость и ликвидность. Я уверен, что в течение ближайших полугода-года на Украине будет конкурировать не только импортный, но и украинский газ, который перестанет продаваться по заниженным ценам. А для малообеспеченных слоев населения будет внедрен механизм компенсации роста цены. Это станет следующим шагом либерализации и создания конкурентного рынка газа.

– Министр экономики Арсений Яценюк называл "УкрГаз-Энерго" агентством по банкротству украинской экономики. Сколько предприятий вы уже обанкротили?

– Если министр экономики говорит о схемах, которые позволяли частным газотрейдерам, ранее получавшим газ на льготных условиях, устанавливать контроль над предприятиями, то он знает, что они строились на двух элементах. Первый – стимулирование бесплатного потребления газа предприятиями, чтобы аккумулировать их долги и конвертировать их в собственность. Второй – контроль над сбытом продукции предприятия, чтобы контролировать его рентабельность и не допустить расчетов за газ.

"УкрГаз-Энерго" поставляет газ только по предоплате. У нас нет долгов предприятий. Мы не торгуем ничьей продукцией, ни от кого не принимаем товарной оплаты! Я не знаю, о чем говорит министр, хотя мне все задают этот вопрос. Спросите лучше у него.

– Как вы относитесь к заявлениям кандидата в премьер-министры Виктора Януковича, что Украине нужно договариваться о дополнительных поставках газа из Туркмении для того, чтобы сохранить низкую цену на газ?

– Туркменский контракт действительно играет стратегическую роль для Украины. И важно не только само его существование, но и ценовой уровень, его соответствие тем ценам, по которым Украина получает газ из других источников. Я хочу вернуться на год назад и напомнить, на каких принципах тогда формировался баланс газа Украины.

Но вообще я с опаской отношусь к политическим заявлениям. И вот почему. Раньше существовало четкое разделение двух видов газа: один – от ОАО "Газпром" в счет оплаты за транзит, по цене 50 долларов; второй – туркменский газ, поставляемый по контракту между "Нафтогазом Украины" и "Туркменгазом" и по контракту "Газэкспорта" с "Туркменгазом". По любому из этих контрактов туркменский газ все равно попадал на Украину приблизительно по одной и той же цене.

Цена российского газа – пресловутые 50 долларов – выступала индикатором, который сдерживал туркменскую цену. Эту систему разрушили не Бойко и не Воронин, с немалым трудом ее создавшие! Ее разрушили те же политики, которые сегодня хотят поломать и действующие соглашения, реально обеспечивающие для Украины самую низкую цену газа в Европе.

Но их, политиков, это не интересует – они всю предвыборную кампанию строили на критике этих соглашений и раздувании вокруг них "коррупционного" скандала. А признать эффективность системы они не могут, потому что это ударит по их рейтингу.

Возвращаясь непосредственно к вопросу – безусловно, контракт с Туркменией нужно пытаться пролонгировать. И заниматься этим необходимо уже сейчас, потому что действующее межправительственное соглашение, в рамках которого заключались контракты, истекает 31 декабря этого года.

Но делая это, нельзя лишать Украину точки опоры во взаимоотношениях с Туркменией, да и с Россией – действующих контрактов.

– Некоторые СМИ пишут, что вы вместе с Дмитрием Фирташем были инициатором и идеологом заключенных 4 января соглашений между "Нафтогазом", RUE и "Газпромом". Так ли это?

– Это глупость. Решение инициировалось главой Минтопэнерго и председателем правления НАК, а утверждалось на правительственном уровне. Разрешение кризиса действительно было возможно только при участии третьей стороны, что позволило России продать газ по 230, а Украине – купить по 95 долларов. В результате этого, я считаю, мы получили приемлемые цены на газ, которые являются самыми низкими в Европе. "Газпром" тоже получил то, что хотел,– продал газ по рыночной цене.

– Как получилось, что, покупая газ по 65 и по 230 долларов, RUE получила средневзвешенную цену в 95 долларов, хотя среднее арифметическое составляет 147,5?

– Надо смотреть на структуру деятельности RUE. Она строит свою деятельность не только на поставках газа на Украину, но и, насколько мне известно, поставляет газ в Казахстан, Узбекистан, Закавказье, Венгрию, Польшу, транспортирует в направлении Ужгорода – т. е. на европейские рынки. Я думаю, что путем субсидирования различных контрактов они считают возможным формирование такой цены.

– Вы хотите сказать, что RosUkrEnergo субсидирует Украину, поставляя газ по заниженной цене?

– Я думаю, что для Украины это выгодное субсидирование (улыбается).

– Сколько зарабатывает RosUkrEnergo на экспорте газа в Европу?

– Мне трудно сказать, потому что я не в курсе. Меня вывели из координационного совета, в котором я присутствовал.

– Почему вывели?

– Вывели из-за скандала, который разворачивался на Украине в прошлом году. Тогда говорили, что я чуть ли не собственник этой компании. В результате скандал привел к тому, что на сегодня – и это наша ошибка – в управляющих органах RUE, без всякого отношения к персоналиям, "Нафтогаз Украины" не представлен.

– Присутствовал ли во время подписания соглашений от 4 января Семен Могилевич? Имеет ли он, по вашему мнению, какое-либо отношение к RUE?

– Для меня это как сказочный персонаж, наподобие Пиноккио – проворный такой, который везде присутствует, где происходят какие-то события. Мы читали в прессе, что соглашение подписывалось в гостинице "Украина". На самом деле все переговоры и само подписание происходили там, где и должны были происходить,– в "Газпроме". Естественно, в гостинице, только не в "Украине" (смеется), председатель правления НАК и министр топлива и энергетики собирали рабочую группу, которая выезжала на те переговоры. И она состояла не из трех человек, а была довольно представительной – в ней были сотрудники МИДа, других министерств и ведомств. А такого человека, как Семен Могилевич, я не знаю и никогда с ним не был знаком.

– Недавно появились заявления внеправительственной организации Global Witness, которая проводит расследования в энергетической сфере, подталкивающие будущее украинское правительство пересмотреть сотрудничество с RosUkrEnergo?

– Мне непонятно, за что борется Global Witness – я имею в виду реально, а не декларативно. "УкрГаз-Энерго" работает совершенно прозрачно и открыто. Компания ведет свою отчетность как в национальных стандартах, так и в международных. Ernst & Young проводит наш аудит по международным стандартам. Мы открыто заявляем о своих платежах в бюджет, о своем финансовом положении. Наши контракты на закупку газа опубликованы в интернете, цены реализации тоже всем известны, причем они ниже, чем у государственного "Газа Украины".

Поэтому заявления этой организации о непрозрачности, на мой взгляд, носят предвзятый характер. Например, меня всегда обвиняют, что я как государственный служащий входил в координационный совет RosUkrEnergo и не имел на это право. Но, во-первых, я не являлся государственным служащим после ухода из Кабмина. Сотрудники НАК не имеют статуса госслужащих. Во-вторых, решение о моем назначении принято правлением НАК. И наконец, в-третьих, я представлял "Нафтогаз" и его интересы. Global Witness и многие другие просто не желают этого видеть – им это невыгодно.

Посмотрите хотя бы на динамику цен по контрактам, заключенным в тот период между "Нафтогазом" и RosUkrEnergo. Пока мы могли влиять на политику RosUkrEnergo через участие в координационном совете, цены для Украины оставались стабильными – около 63 долларов. После выхода "Нафтогаза" из координационного совета за короткий период цены выросли с 63 до 80 долларов.

На сегодняшний день таких прозрачных контрактов, как между "Нафтогазом Украины", RosUkrEnergo и "УкрГаз-Энерго", не существует нигде в мире. Эти контракты печатали в газетах, их видела вся страна. Благодаря этим контрактам Украина получает самый дешевый газ в Европе. Но Global Witness это не устраивает! У меня тогда есть такое предложение: давайте учтем мнение Global Witness и перейдем на закупки по 230 долларов!

А если серьезно, то у Global Witness, по-моему, идет борьба ради борьбы. Причем борьба с неизвестным, которое уже давно всем известно. Но люди из Global Witness отказываются это признать. Потому что если они это признают, то окажутся никому не интересными.

– Не считаете ли вы, что НКРЭ постаралась ограничить объем поставляемого вам газа, для того чтобы не позволить вам отобрать рынок промышленных потребителей у "Нафтогаза"?

– Мне сложно комментировать решение НКРЭ. Нам кажется, что НКРЭ превысила свои полномочия и, рассматривая нашу заявку, могла сделать два шага: либо отказать нам в ее выдаче, либо выдать на тот объем, который мы запрашивали.

Потому что, во-первых, у нас был установленный контрактом объем, и он на сегодняшний день поставляется. Во-вторых, этот объем необходим для обеспечения баланса газа Украины. А НКРЭ приняла какое-то половинчатое решение, и я не знаю, на чем оно основывалось. На сегодняшний день мы оспорили это решение и выиграли суд первой инстанции, а затем и апелляцию.

– Сколько сегодня составляет задолженность НАК перед "УкрГаз-Энерго" и за какой период? Как вы планируете влиять на компанию, чтобы ускорить расчеты?

– Задолженность НАК сегодня – ноль. Задолженность дочерних компаний НАК составляет около 53 миллионов гривен.

– Однако Александр Болкисев недавно признал задолженность в 380 миллионов долларов перед RosUkrEnergo и около 200 миллионов – перед "УкрГаз-Энерго"?

– Последние расчеты "Нафтогаза Украины" были проведены в начале прошлой недели. "Нафтогаз" полностью закрыл свою задолженность перед "УкрГаз-Энерго", гарантировал скорое погашение долгов дочерних компаний.

– Неужели за прошлую неделю вам погасили свыше миллиарда гривен?

– Нет. Прошло погашение долгов апреля-мая, а в июне-июле "Нафтогаз" не покупал газ у "УкрГаз-Энерго". Не было договоров и не было поставки. "УкрГаз-Энерго" закачало дополнительные 2 миллиарда в ПХГ для обеспечения своих потребителей в осенне-зимний период. Скорее всего, так же будет и в августе – ресурсов газа НАК в целом хватает в летние месяцы. Хотя вопрос о дополнительных поставках еще окончательно не решен.

– Вопрос к вам как к замглавы НАК "Нафтогаз Украины": не считаете ли вы, что нынешняя кредитная политика компании может привести к финансовым сложностям и даже краху?

– Мне сложно говорить о финансовой политике НАК "Нафтогаз Украины", потому что на сегодня я не вхожу в круг сотрудников, которые отвечают за эти вопросы в компании.

– Как известно, кандидатом на должность главы "Нафтогаза" от БЮТ был народный депутат Николай Сивульский, а от Партии регионов – бывший зампред правления НАК Владимир Шелудченко. Кто из них, по вашему мнению, был бы лучшим претендентом на этот пост?

– Я никогда не работал с Николаем Сивульским, поэтому мне сложно охарактеризовать его профессиональные качества. Что касается Владимира Шелудченко, то мы проработали с ним в НАК около полутора лет и его профессионализм у меня не вызывает никаких сомнений. Он не понаслышке знает и проблемы, и сильные стороны компании.

– Как вы относитесь к искам с требованием возместить потери от резкого роста цен на газ, которые подали к "Нафтогазу" теплокоммунэнерго? Не опасаетесь ли вы, что аналогичные иски могут быть поданы и против вас? Как вы вообще относитесь к повышению цен на газ для теплокоммунэнерго и населения?

– Мы живем в мире, в котором цены на энергоносители, к сожалению, беспрерывно растут. В очередной раз установлены рекорды на мировых биржах. Цена нефти достигла 75 долларов за баррель. И если идти по простым подсчетам, через формулу цены нефтепродуктов, то можно прийти к неутешительному выводу – цена на газ на Украине не может сохраняться на нынешнем уровне и в ближайшей перспективе вырастет. Просто давление мировой конъюнктуры на наши цены невозможно сдерживать бесконечно.

Первоочередной нашей задачей является создание условий для адаптации украинской экономики к тем реалиям, которые существуют на мировых рынках, в той же Европе, куда мы стремимся. Свою задачу и в "Нафтогазе", и в "УкрГаз-Энерго" мы видим в том, чтобы сделать переход к мировым ценам постепенным и прогнозированным. Если нам это удастся, деятельность наших компаний можно будет оценить положительно. В то же время мы уже привыкли покупать нефть, уголь и другие энергоносители по ценам, которые свободно образуются на рынке. И возмущаемся, когда растет цена газа, которая сегодня в разы ниже тех же рыночных ориентиров. Что касается теплокоммунэнерго, то я вообще не понимаю существа их исков. Почему "Нафтогаз" или "УкрГаз-Энерго" должны продавать свой товар дешевле, чем они его покупают? Почему теплокоммунэнерго не переходят на альтернативное топливо, если для них газ слишком дорог? Или газ все равно дешевле всего остального? Почему они не подают иски к поставщикам мазута, чтобы он стал дешевле газа? По-моему, вопрос в большей степени касается экономической эффективности самих генерирующих компаний.

– Какой уровень цен на газ был бы оптимальным?

– Чем ниже цена газа, тем она лучше для украинской экономики в ее нынешнем виде. Но в период глобализации и сближения национальных экономик очень сложно удержать островок с низкими и неизменными ценами. Мы должны определиться, способствует ли низкая цена газа экономической и политической независимости нашей страны.

– Удастся ли, по вашему мнению, Украине и России совместно убедить Туркменбаши не поднимать цены на природный газ, поставляемый на Украину по прямым контрактам? Есть ли согласованная позиция двух стран по этому вопросу?

– В нашей стране комментарии газовых переговоров уже превратились в публичное шоу вроде телепередачи "Окна". Я не удивлюсь, если скоро переговоры захотят транслировать в прямом эфире. Переговоры – это сложный процесс, и публичное обсуждение преимуществ или недостатков переговорной позиции государства наносит ощутимый вред.

Вот скажите, зачем перед поездкой в Туркмению нужно было публично объявлять, что у нас в четвертом квартале дефицит газа 11 миллиардов кубометров? Это что, поможет их дешевле купить?

– Но об этом говорилось на заседании Кабмина...

– По-моему, заседание правительства и телеэфир – это все-таки разные вещи.

– В "Газпроме" утверждают, что НАК "Нафтогаз Украины" намерен передать украинскую ГТС в управление ГТК. Так ли это? Если да, то как это соотносится с заявлениями и. о. премьер-министра Юрия Еханурова, что ГТС никогда не будет передана в управление или собственность каких-либо других структур, кроме НАК?

– Я считаю, что нет смысла передавать всю нашу ГТС в консорциум, потому, что его задачи совершенно другие – это расширение транзитных мощностей на территории Украины и привлечение дополнительных объемов газа для транзита. Те решения, которые уже приняты в рамках консорциума, направлены на то, чтобы задействовать свободные мощности, существующие по белорусскому коридору, и, достроив дополнительные участки, пропускать газ в Европу. Таким образом Украина может получить дополнительный транзит до 19 миллиардов кубических метров газа в год. Международным газотранспортным консорциумом и ОАО "Газпром" подписан контракт о транзите газа по вновь создаваемым мощностям.

– Расскажите, пожалуйста, каков реальный газовый баланс Украины? Сколько Украина потребит газа в этом году, сколько добудет, сколько поставит RUE, сколько мы должны получить от Туркмении и сколько реэкспортировать?

– В 2006 году Украина, несмотря на жалобы промышленников и коммунальщиков, не только не сократила, но и увеличила потребление газа. По прогнозам, оно достигнет 77 миллиардов – на 400-500 миллионов больше, чем в 2005 году. Собственная добыча составит 20 миллиардов, импорт – до 59 миллиардов, из которых 32 поставляет потребителям "УкрГаз-Энерго", остальные – "Нафтогаз Украины" из ресурсов "Туркменгаза" и RosUkrEnergo. Вот и весь баланс.

– Реэкспортируют ли RosUkrEnergo и "УкрГаз-Энерго" газ с Украины? Если да, то в каком объеме?

– RosUkrEnergo газ с Украины не экспортирует – компания его транзитирует из России и Средней Азии через таможенную территорию Украины. Что касается "УкрГаз-Энерго", то сегодня мы обеспечиваем газом только внутренний рынок страны.

Экспорт газа с Украины прекратился в середине прошлого года по решению Кабинета министров. У НАК остался только один экспортный контракт объемом до 8,2 миллиона кубов в год в рамках соглашения о приграничном сотрудничестве с Польшей. А раньше работали 2-4 экспортных контракта с общим годовым объемом до 6 миллиардов. Как говорится, почувствуйте разницу! Мы экспортировали газ и за счет этого дотировали его стоимость для населения и социальной сферы. Эта система была разрушена необдуманными политическими заявлениями, "Нафтогазу" и по сей день тяжело пережить административную отмену экспорта. И сейчас прилагаются усилия для политического разрушения системы экономических отношений, которая сегодня обеспечивает страну самым дешевым газом в Европе. Но мы работаем, мы вне политики.

Интервью взял Олег Гавриш