Петербургский международный экономический форум называют иногда «Русским Давосом», а Герман Греф два года назад провокационно заявил, что Давос — это «маленькая швейцарская деревня, а Петербург — это Петербург». Но если до уровня Давоса питерскому форуму нужно еще дорасти, то Российский экономический форум в Лондоне (туда ВИПы, вняв совету Путина, не поехали) он уже переплюнул.

В прошлые выходные в Питере собрался весь свет. Цвет страны прилетел на частных самолетах, кое-кто прибыл по морю; поражала воображение публики яхта Романа Абрамовича, пришвартованная у Английской набережной. Пока люди попроще на Дворцовой площади слушали Роджера Уотерса, бомонд приобщался к высокому. В культурную ВИП-программу входил прием у губернатора Валентины Матвиенко, а в перерывах между мероприятиями форума в выставочном комплексе «Ленэкспо» можно было приобрести просто элитные (ценой до 150 тысяч долларов штука) и суперэлитные мобильные телефоны (из золота и бриллиантов). Нарасхват шли небольшие самолеты.

В форуме приняли участие 10 тысяч человек, в том числе Дмитрий Медведев. До последнего ждали Владимира Путина, помня прошлогоднее обещание Валентины Матвиенко. В первый день на церемонии вручения премии «Глобальная энергия» ведущий даже допустил страшную ошибку: объявляя выход президента, когда Медведев уже стоял в дверях, торжественно начал: «Президент России Владим…». И — после тяжелой паузы: «…Дмитрий Анатольевич Медведев».  Дмитрий Анатольевич захохотал.

На мероприятиях царил дух светского приема. На конференциях российские министры, выступившие в роли модераторов, направо и налево дарили улыбки — и выступающим тоже рекомендовали «пошутить». А круглые столы неожиданно превратились в либеральные салоны. Так, на конференции «Прозрачность и эффективность государственных институтов» лихо спорили о коррупции: председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов предложил сократить 40% госчиновников, а депутат Госдумы Елена Мизулина потребовала реформы Верховного суда и органов прокуратуры. Условно безработный Анатолий Чубайс вообще позволил себе почти крамолу: «Мы должны оценивать государство с точки зрения качества сервиса, услуг, которые оно предоставляет — экономике, стране в целом. Губернатор. Министр. Правительство. Президент. Оценка качества этого сервиса вообще невозможна без реальной обратной связи и без реального конкурентного политического механизма».

Происходящее сбило с толку иностранцев. Они силились понять, почему Медведев агрессивно обвиняет США в «экономическом эгоизме» и «экономическом национализме», а Чубайс следом провозглашает наступление эры «нового российского либерализма»? Почему после обещания первого вице-премьера правительства Игоря Шувалова сократить число представителей государства в руководстве крупнейших корпораций вице-президент РСПП Игорь Юргенс во всеуслышание заявил, что в этом деле вряд ли удастся быстро добиться успеха, а глава «Ситигруп» Майкл Кляйн и вовсе назвал российскую экономику «невидимой», потому что 85% экспорта приходится на сырье, а не на конечный продукт?

Помочь разобраться в отечественных противоречиях, видимо, должен был круглый стол под названием «Что такое Россия», где участникам предложили на неэкономическом языке поговорить о «российском пути». «Я ценю остроумие организаторов форума, которые этот круглый стол оставили «на десерт». Иначе бизнесмены уехали бы, не заключив контракты», — усмехнулся один из участников, журналист Виталий Третьяков.

«Что такое Россия? — размышлял вслух политолог Вячеслав Никонов. — Европа? Азия? Евразия? Или самостоятельная цивилизация?». Завязалась размеренная интеллектуальная беседа, в которой принял участие Юрий Шевчук. Благодушно настроенный Никонов дал ему высказаться и даже процитировал известную песню: «Еду я на родину, пусть кричат: «Уродина!», а она нам нравится, хоть и не красавица». «Спящая красавица, — поправил Шевчук. — Сейчас она уже просыпается, слава богу». За следующие восемь минут Шевчук напомнил о том, что разрушаются архитектурные памятники Питера (попутно раздав фотографии журналистам), что в стране пропагандируется шовинизм вместо патриотизма (Шевчук обвинил в этом сидящего в зале телеведущего Максима Шевченко), что демократии нет и в помине, но есть культурное оболванивание молодежи. Зал несколько раз прерывал Шевчука аплодисментами.

«Никто так не испортит имидж России, как сама Россия», — процедил Никонов. «Я имидж не порчу, — парировал Шевчук. — Есть старое слово «обрядоверие». Вот этого в России сейчас очень много. Мы верим в обряд, мы показываем Россию только с лучшей стороны, а надо быть поискреннее, почестнее, показывать со всех сторон — и люди перестанут бояться».

После этого начались мучительные поиски «российского пути». Третьяков заверил, что после берлинской речи Медведева должна непременно последовать еще одна «мюнхенская». Максим Шевченко обиженно оправдывался, что Запад попирает собственные принципы и не имеет морального основания предъявлять претензии России, и если Россию провоцируют, «отнимая с кровью кусок за куском», почему бы нам не быть шовинистами. Александр Архангельский заметил, что лучше было бы, вероятно, направить энергию, потраченную на спор России с Украиной, на «большего врага» — российскую милицию или отсутствие независимого суда. Протоиерей Всеволод Чаплин предложил смириться с тем, что для России целостность государства важнее человеческой жизни. А Шевчук пообещал «рубиться за молодежь».

„Новая газета”