Это не новая и, возможно, кому-то неинтересная тема — о государстве и «прекрасном»... И в продолжение: может ли государство влиять на это «прекрасное» и даже формировать его?

Художественное пространство Украины довольно пестрое. Всегда есть повод для подобных дискуссий и споров. Сегодня, например, говорят о «китчизации» власти. Власти, только в последнее время избравшей себе в качестве художественных ориентиров образцы «низкого». Даже неприличного. И это же государство — с формальным местом дислокации на улице Банковой — иногда совершает просто экстравагантные фокусы, разбрасывая награды и утверждая в статусе исключительно «безобразное». То есть произошло своеобразное арт-отступление... Отступление от эстетических категорий и моральных ценностей. Художественное пространство, конечно же, на это реагирует. Одни приспосабливаются под запросы «новых вкусов». Другие или молчат, или же идут в «глухую оппозицию». Как Вячеслав Брюховецкий, например. Он просто вышел из этой игры, когда в очередной раз награждали «цацками» невежд и даже не поинтересовались позицией специалистов (которых и приглашают в специальные комиссии, чтобы услышать их мнение!) За круглым столом в «ЗН» встретились искусствоведы, которым небезразличны художественные процессы в Украине. Не все их взгляды могут разделять читатели и коллеги. Но по крайней мере говорить об этом необходимо. Итак, в разговоре приняли участие Орест ГОЛУБЕЦ, доктор искусствоведения, профессор Львовской академии искусств; Ольга ПЕТРОВА, кандидат искусствоведения, доктор философии, профессор Киево-Могилянской академии; Татьяна КАРА-ВАСИЛЬЕВА, доктор искусствоведения; Алла РЕВЕНКО, искусствовед; Наталья РОМАНОВА, искусствовед.

Ольга Петрова — Определенную нами проблему можно трактовать по-разному. Но если подходить жестко, то это — плебеизация культуры, обесценивание ценностей и подмена многих понятий.

Можно сказать иначе —китчезация, люмпенизация культуры.

Татьяна Кара-Васильева — В постсоветское время общество не выдержало испытания деньгами. Отсюда изменение критериев оценки художественных явлений, переакцентирование внимания на явления массовой поп-культуры, музыкальные шоу под фонограмму, сделанные на скорую руку выставки самодеятельных любителей, которые представляются как произведения искусства, низкопробные передачи по истории, искусству, подготовленные на каналах телевидения непрофессионалами, и т.д. Поскольку никто из телевизионщиков не прислушивается к историкам, а тем более не изучает настоящую историю, в Украине совершился процесс искажения явлений истории, в частности абсолютизация отдельных периодов исторического развития и исторических лиц. Массовым явлением стало самодеятельное мифотворчество…

— Не кажется ли вам, что именно государство стало и технологом, и заказчиком, и популяризатором китча? И этот термин — не ругательство.

Многие исследователи изучают тему китча. Американский культуролог К.Гринбег писала, что китч — это продукт индустриальной революции, в частности массового переселения сельского населения в города, а также упадка аристократии с ее культурой… А немецкий философ Т.Адорно говорит о китче как об эмоциональном мародерстве и вульгарности, примешанным к профессиональному искусству… Но почему-то ни у кого в голове не укладывается очевидное: неприлично в европейских (адекватных) странах поднимать на щит деятелей из низкого бульварного мира, а в Украине китч популяризируется на уровне мейнстрима.

Алла Ревенко — Мы вновь повторяем путь, проторенный в начале ХХ века. Курбас предостерегал от хуторянства в искусстве. А что теперь? То же самое хуторянство. Что сделала недавно наша власть? Издала указ, которым воссоздала то, что происходило в 1918-м: снятие памятников «царям и слугам». Да, теперь сносят почти все памятники коммунистического режима. А что ставят взамен? Монументы сомнительного художественного качества. Снова повторяется план «монументальной пропаганды». При этом много говорят о национальной идее. Для ее жизнеспособности мы должны прежде всего сплотиться в единую нацию, и наше искусство должно отображать разнообразие тенденций, художественных направлений и течений. Очевидно, не следует на каждом шагу возводить памятники Шевченко, как это было прежде с монументами вождям. Не нужно девальвировать настоящее.

Т.К.-В. — Вопреки декларативным лозунгам о любви к народному искусству как генофонду культуры, в 90-х совершилось полное разрушение всемирно известных центров народного искусства. Разворованы музеи при фабриках стекла, фарфора, ткачества, ковроделия, хранившие произведения искусства еще со времен земства. Полностью разрушена целостная система предприятий художественных промыслов. Только усилиями одиночных деятелей искусства продолжается и развивается народное творчество. Вследствие бездумных евроремонтов уничтожается художественный образ общественных зданий в Киеве в частности.

Орест Голубец Мы идем вразрез с процессами, происходящими в мире. Для Украины сегодня показательна ситуация, условно определяемая как наложение посттоталитаризма на американизацию.

Во всем мире слой интеллигенции составляет 30%. Преимущественно этот слой и решает судьбу нации и определяет основные опоры, на которых она держится. Всем известна судьба интеллигенции советских времен. Таким образом, в нашей стране, чтобы быть интеллигентным человеком, недостаточно иметь диплом о высшем образовании. Точно так же любая занимаемая должность не делает хозяина кресла интеллигентом автоматически. Ведь у интеллигентного человека есть определенные моральные барьеры, через которые он не может перешагнуть.

А пока, к сожалению, в Украине действует «проверенная» схема: кухарка может руководить государством. При этом человек-управленец понятия не имеет, что такое искусство.

Самое худшее, что на эту модель в социуме накладывается еще и экспансия масскульта. Причем это даже не европейский вариант массовой культуры и современного искусства, а сугубо упрощенно-американский.

После Второй мировой войны центр мирового искусства переместился в Нью-Йорк. Уже потом в иных космополитических формах это искусство вернулось обратно. Да, китч победил в европейском мире. Даже в Европе каждая выставка наполнена вещами, о которых трудно сказать, что они причастны к высокому искусству. Но... Несмотря на это, параллельно там царит все-таки высокое элитарное искусство. У него есть свой зритель, меценат, потребитель.

А у нас, к сожалению, ни на государственном уровне, ни на уровне общества нет понимания, что же это такое — «высокое» в культуре.

Такого понимания нет даже в среде художников. Выходит, только единицам из них известны задачи современного искусства, если они одобряют что угодно.

О.П. Элитарное искусство постоянно смотрит в зеркало традиции. А у нас — не только в Киеве, но и в других крупных городах — происходит тотальная измена принципам высокого искусства. Причем измена часто начинается в среде самих художников. Сверху у нас — китч, со всех сторон — рынок, а художники предают изнутри, «китчизируются».

Вот скажите, какое право имеет руководство Союза художников Украины организовывать постоянные некачественные выставки? Речь не о цензуре. Ведь критерии качества изложены еще у В.Кандинского, А.Богомазова: это понятия ритма, цвета, композиции, известные по школе и вузу законы художественной формы.

А.Р. Профессионализм действительно теряется. Аргументация наших художников: не хотим повторяться. Когда посещала «Арт-Киев» в Украинском доме, то вспомнился А.Грибоедов: «Об этом говорил — и замолчал уж свет!» Это уже давно пройдено. А молодые люди выставляют свои «достижения» как какое-то новое слово в искусстве. Значит, просто не знают искусства.

О.Г. Я спорил с некоторыми художниками по поводу тиражирования живописных произведений. Сейчас, как известно, берут за основу три-четыре-пять известных холстов и копируют сюжет.

Есть художники, потерявшие себя тем, что избрали для себя до десятка сюжетов и непрерывно их повторяют. Причем это довольно известные художники.

А.Р. Можно говорить и об уровне покупателя…И о том, что значительно увеличилось количество этих покупателей. У наших бизнесменов — бешеные деньги. Они покупают разные произведения. Но часто предпочитают не сами произведения, а то или иное имя. Поскольку прежде всего — пиар. Тот, кто сделал пиар, тот — «гений».

Да, некоторые художники заслужили признание, вышли на определенный уровень. О них можно узнать в галереях, статьях. Потому и появилось множество подделок...

Возможно, помните громкое дело Татьяны Яблонской и Гаяне Атаян? Напомню: Атаян получила официальное уведомление из Европейского суда о том, что ее дело взято в производство и будет рассмотрено в течение пяти лет. А история началась летом 2004-го, когда Яблонская еще была жива и увидела в каталоге репродукции своих четырех работ, к которым она отношения не имела, но они экспонировались на аукционе под ее именем.

Вопрос: кто такой ловкач? Выставка из частных коллекций, как известно, экспонировалась в Киевском музее русского искусства. К тому же проходила под патронатом Дмитрия Табачника. Тогда Татьяна Яблонская подала в суд, а потом ее дело продолжила дочь...

Здесь, в Украине, ничего доказать не смогли. Хотя дело, кажется, элементарное. Корней Чуковский писал, как к Репину ездили люди с его же «работами», но он их заворачивал и говорил, что это не его картина. А они ему возражали: «Написано «И.Репин» — значит, ваша!»

Похожее случилось с Яблонской. Причем директор Русского музея говорил: «Никто из нас не видел, как она рисовала свои последние пастели... »

Извините, а кто из нас видел, как рисовали Репин или Мане? Так вот эта история не завершена, рассмотрение дела продолжается.

О.П. Можно назвать нескольких художников, работы которых постоянно подделывают: Эрдели, Глущенко, Шишко, Яблонская, Каша, Манаева. А потом продают за бешеные деньги.

— Но ведь есть, например, ряд институтов, которые должны выступать или барьерами, или «хранителями» сугубо прекрасного. Иначе для чего они тогда существуют на бюджетные деньги, на наши с вами деньги?

О.П. К сожалению, это так…В том же Музее украинского искусства кто-нибудь хоть раз выступил против директора? Никто. Кто в Русском музее выступил против громких дел? Никто! Потому у меня вопрос к украинской интеллигенции, к коллегам искусствоведам, предающим себя, определенные критерии профессиональной требовательности.


Наталия Романова

Н.Р. Боятся криминала… Потому что можно остаться без работы. Не секрет, что музейному работнику непросто устроиться на другую работу, тем более если расставание с директором было скандальным. У такого человека уже волчий билет.

О.П. Возможно, не всегда нужно идти на конфликт, но интенсивнее исполнять функцию просветителя. Мне кажется, что обязанность человека, так или иначе идущего рядом с прекрасным, доказать, что категория прекрасного не умерла.

О.Г. Этот вопрос должен стоять и на государственном уровне. Я читаю лекции в Польше. Знаю, что там в каждом крупном городе у национальных музеев колоссальные экспозиции искусства ХХ века.

У нас сейчас, к сожалению, таких государственных музеев почти нет. Только несколько частных. Также в музеях западного мира проходят уроки для детей, начиная с дошкольных учебных заведений.

А откуда такому «пониманию» взяться в Украине, если даже в академии есть искусствоведы без элементарных знаний? Следует воспитывать преподавателей, которые могли бы их этому научить. Плохо также, что наших студентов нельзя никуда повезти. На Западе давно определились: это — искусство, а вот это — не искусство.

Н.Р. Я расскажу одну историю. Есть такая организация — «ВМК Эксперт». Она занимается тем, что выдает экспертные сертификаты на произведения искусства. Организация якобы частная, но реально работала под крышей Киево-Печерского заповедника. Кто такой «эксперт»? Толковые словари дают два значения. Первое — специалист, узкий специалист, знаток. И второе — специалист, дающий официальный вывод. Хотя экспертиза, как и любое мнение, может быть как правильной, так и ошибочной, но ее отличие от просто «мнения» в том, что вывод подразумевает подпись. Организация же выдавала эти экспертные выводы без подписи. То есть подпись формально есть, но ее расшифровать невозможно. И самое удивительное, что клиентов (то есть покупателей) все это устраивает: пишите, кто хотите, что это Яблонская или Глущенко.

Но если бы против этого выступили дирекция заповедника, управление культуры, министерство, то такого бы не было. Выходит, такое положение дел устраивает?

Выгодно это почти всем. Есть хороший труд у Умберто Эко — «Отсутствующая структура, или Введение в семиологию», — ведь он не только беллетрист, но и серьезный ученый. Ученый размышляет, чем язык экспертизы отличается от языка критиков. И пишет, что, в отличие от критика, эксперт говорит то, что вам приятно слышать, или то, что вы и так знаете. Ведь если никто из экспертов не подтвердит, что у него оригинал Яблонской, то клиент пойдет к другому эксперту.

О.П. Некоторые эксперты недавно вооружились «прекрасной» категорией — «Круг Рафаэля». Спрашиваете, что это? Захожу в антикварный салон возле Театра Франко, а там — что-то эфемерное... Спрашиваю: «Что это за работа? И почему она стоит таких бешеных денег?» — «Как? Это XV век, это — «Круг Рафаэля».

Это и есть то, о чем говорим, — размывание критериев, некое хуторянское мещанство.

Смотрю по ТВ сюжет о выставке Мельника и текст о том, что, дескать, господин Анатоль столь разочарован поступками ВР и так устал от этой политической бессмыслицы, что на три недели уединился в своей мастерской и написал 80 работ. Представьте, за три недели! Такое возможно?

А все начинается с того, что серьезных учителей в этой области у нас мало. Курсов по истории искусства почти нет. В Японии, например, все кибернетики и компьютерщики обязательно прослушивают курс истории искусства, все эстетические дисциплины и музыку. И считается, что такие специалисты лучше работают.

Все приветствовали развитие галерейного движения. Это хорошо, это свобода.

Но, к сожалению, почти ни у кого из галеристов нет художественного образования. Они даже не продают работы, поскольку в их галереях набрасывают такой процент, что люди не могут их купить. Но апломб фантастичен! Представьте, я для себя вывела рецепт contemporary art. Эти произведения должны быть плохо нарисованы, в плохом цвете, с грязноватым сюжетом, должны эпатировать. И… все. А дальше дело за пиаром.

О.Г. Проблема также сводится к такому опасному процессу, как внутренняя эмиграция умных и талантливых людей, живущих в нашем государстве и находящихся в художественной среде. Я знаю многих художников, которые принципиально не хотят выставляться во Львове или Киеве. Эти люди чтимы на Западе, их работы успешно продаются — и им не нужны этот эпатаж и пиар. Многие художники не хотят жить по их плебейским правилам.

А.Р. Когда-то была внутренняя эмиграция в стране советских порядков… А теперь, оказывается, снова есть внутренняя эмиграция. Примером может служить выход из членов Шевченковского комитета некоторых художников, уважаемых людей. Кроме того, есть группа художников, давно заслуживших эту высокую премию, но просто отказывающихся от нее…

О.Г. Все страны бывшего соцлагеря провели важную вещь — децентрализацию. В том числе это касается и культурного сегмента. Например, та же Польша: там ни один маленький городок ничего из культурного наследия не вывозит в Варшаву, у них свой бюджет. Они огромное количество средств расходуют на культуру именно на местном уровне. У нас же происходит колоссальная централизация.

О.П. Идея президента — собрать из разных музеев произведения в «Арсенале» и определить в категориях единицы хранения в других музеях. И по «критериям» разрешается продавать произведения третьего уровня.

Но если «шедевр» первого уровня определяют такие эксперты, о которых шла речь выше, то это уже криминал и подмена понятий.

К тому же, если из провинции вытянуть лучшие работы, то что там останется? Недавно была в Горловке — там в местном музее потрясающий авангард, фантастический Рерих, шедевры авангарда первого порядка. И если все это заберут в «Арсенал», то будет проблема: на чем воспитывать? Чем гордиться? Куда ехать? Из Донецка едут в Горловку — специально в музей. Во всем мире есть маленькие музеи, к которым тянутся посетители. Это украшение, самобытность маленьких городов. И вот идея-фикс — превратить все это в чистое поле и лучшее стянуть в киевский «Арсенал». Что за имперская идея-фикс?

Кажется, легче всего стянуть известные произведения в «Арсенал» вместо того, чтобы развивать провинцию и налаживать культурный туризм.

А.Р. Вы помните, каким фантастическим был Мукачевский замок? Там работала потрясающая художественная галерея. А что теперь? Его отдают на 50 лет в аренду бизнесмену, который сделает там ресторанный центр.

О.Г. После периода тоталитаризма общество проходит этап «капитализации». Это всегда так: если людям долгое время что-то запрещать, а потом разрешить, возникает своеобразная шизофрения… Они продадут даже мать родную (главное, кто сколько заплатит). Этот период нужно пройти, избавиться от него невозможно .

Н.Р. Это еще и принцип «чего изволите?». Помню период, когда перед молодежью открылись широкие возможности. И на одной из первых выставок авангарда какой-то художник в таком ажиотаже на открытии произнес: «Вы нам скажите только, чего хотите, а мы все сделаем!».

О.П. Я приведу пример Испании — не самой богатой страны Европы. Продавалась коллекция Тиссена Борнемиса, за нее бились Германия, Америка, но работы все-таки выкупила Испания. Еще один пример: испанская королева София подарила свой дворец в Барселоне городу — для экспозиции средневекового искусства. И в том же Мадриде она подарила свой второй дворец для музея Модерного мирового искусства.

На что намекаю? На то, что Кловский дворец (Музей истории Киева) забрал Верховный суд, Ющенко хотел забрать Министерство здравоохранения. Некоторые кинотеатры пойдут под отели к «Евро 2012». То есть невежество идет свыше — и этому процессу настоящего сопротивления нет.

О.Г. В Украине остались признаки пребывания страны в двух империях. Хотя Львов всегда был выдающимся культурно-художественным центром, но он же был и провинцией Австро-Венгерской империи. Дыхание провинции в Западной Украине всегда ощущалось в отсутствии промышленности. В точно такой же позиции, но уже к России, пребывала Восточная Украина. Мне кажется, что должно сформироваться новое поколение — а на это должно уйти хотя бы лет двадцать.

У нового поколения нет катастрофического расслоения психики и морали. Я вижу это даже на примере своих сыновей, работающих на частных фирмах. Им и в голову не придет, что на фирме можно что-то воровать. У них здоровый прагматизм.

О.П. Только настоящий аристократ духа может быть хранителем культуры. Почему, например, в той же Англии не может быть у власти человек необразованный, без настоящих критериев ценностей? Я бы, например, не брала на работу в депутаты людей без экзаменов.

— Среди депутатов нет художников. Там чаще бизнесмены, горничные, водители, любовницы. Но что бы вы считали самым полезным для нашего «прекрасного» в плане законотворческих инициатив?

О.П. Закон о меценатстве. Я с одним депутатом говорила на эту тему. Он все меня спрашивал: «На какой же период времени этот закон нужно принимать?» — «Навсегда! » — «Как навсегда? Паскудные художники будут обогащаться за наш счет!» Потому, наверное, этот закон и не принимают. Государству не выгодно.

Н.Р. Но, представьте себе, многие художники тоже против такого закона. Так как под зонтиком меценатства будет не меценат, а «меценатион», как описано у Петрония в «Сатириконе». И многие люди это понимают…

Возможно, государство умышленно заигрывает с китчем? Чиновников — выбирают, они не могут быть «фильтром», неким КПП. А между тем, наоборот, настоящие творцы стоят словно сироты в сенях, а через царские ворота проходят другие. Как бы там ни было, а в России фильтр жестче. Там не может устами главы государства популяризироваться вульгарный китч. Следует или совсем не вмешиваться в процесс, или не пропагандировать худшее из него. Нигде государство не может быть пропагандистом низкого. Ведь есть понятие, понимание престижа...

О чем только свидетельствует наградной приказ ко Дню независимости: там наградили и достойных людей, художников, писателей… Но рядом с ними — одиозные фамилии. Всех уровняли.

Т.К.-В. Недавно в Киеве состоялись выставки скульптур Архипенко, Родена, активно рекламировавшиеся «как значительное культурное явление». Но ни в одной аннотации не было указано, что это даже не копии работ этих мастеров, а обычные сувениры, продающиеся через Интернет. Зажиточных коллекционеров и зрителей вводят в заблуждение. Выставки частных коллекций, антикварные салоны заполнены подделками. В Украине проблема подделок, прежде всего живописи, стала явлением широкомасштабным, и об этом нужно говорить, писать так, как делают наши зарубежные искусствоведы, специалисты Третьяковской галереи и т.д. Мы все больше оказываемся в плену фальшивых идей, порождающих фальшивые произведения, фальшивую культуру, а они, в свою очередь, искажают нашу психологию, моральное поведение, затем — и критерии оценки явлений политики. И морали.

Зеркало недели