Нет. Мне этого не хочется, и вы это прекрасно знаете. Более того, я считаю это невозможным и даже вредным. Покойный Н. П. Акимов как-то сказал: «Театру, достигшему совершенства, уже ничто не поможет!» Авторитет МХАТа, когда на его афише были «Чайка», «На дне», «Бронепоезд № 14-69», «Враги», «Три сестры», «Глубокая разведка», «Плоды просвещения», основывался не на табели театральных рангов, а на его участии В нравственном обогащении и возвышении целых поколений зрителей. Но так уж исторически сложилось, что на МХАТ сегодня все равно обращено внимание театрального мира, и я задаю свои вопросы с позиций такого отношения.

Конечно, стремление к сопереживанию характерно для многих театров. Мхатовское начало так или иначе растворено в жизни современной сцены. Да и не думаю я совсем о каком-то театральном реестре, где МХАТу будет отведено непременно первое место. Надо создавать живой, нужный людям театр, зеркало их жизни, их тревог, радостей, надежд. Использовать при этом все ценное, живое, что накопил этот театр в прошлом. Вдохнуть новую жизнь в мхатовскую театральную идею. Она не мертва! Как когда-то Станиславский говорил: надо вернуться к Щепкину, и это означало движение вперед, так и сегодня можно сказать: надо вернуться к Станиславскому, и это тоже будет означать движение вперед.

Но что значит вернуться к Станиславскому? Тут я бы так сказал: надо отделить в своем сознании систему Станиславского от практики и МХАТа и любого другого театра. Будь моя воля, я собрал бы сегодня наиболее мыслящих актеров и режиссеров, виднейших деятелей мирового и отечественного театра — и Брука с его лабораторным театром, и Гротовского с его экспериментальными постановками, и Стреллера, и других деятелей, на мой взгляд, продолжающих в современных условиях исследование органической природы творчества актера, начатое Станиславским, и поставил бы перед этим компетентным собранием один вопрос: что в системе сегодня живо, доказало свою истинность, что должно быть еще исследовано, что умерло?..

Тут надобно только иметь в виду, что и сам Станиславский до конца дней продолжал обдумывать и исследовать природу творчества актера, и еще то обстоятельство, что за прошедшие шестьдесят-семьдесят лет представления о природе актера углубились, особенно в части приближения творческой потенции актера к биологической сущности человека. Я так понимаю суть лабораторных театров тех деятелей, которых вы назвали. О психике человека сейчас известно больше, нежели в те времена, театральная лаборатория это учитывает.

Но все равно, нельзя забывать — во имя чего!

От сознательного к подсознательному, а от него вновь к сознательному творчеству — вот цель. К созданию спектаклей, которые будут общественным явлением, вызовут у зрителя ощущение постижения его жизни, истинного смысла ее — вот цель! И сейчас не снята задача решительно отделить в умах Станиславского от натурализма, от всяческой «подножности».

Устами Станиславского Художественный театр сформулировал свой идеал. Но он никогда не считал, что достиг идеала. Только люди, зараженные догматизмом, мещанской самоуспокоенностью, могут думать, что этот идеал — эталон совершенства! И вот сегодня, в нашем ежедневном труде... База логотипов автомобильных марок/брендов