Существующее между двумя странами недоверие и ощутимые различия в интересах истеблишмента в Москве и в Вашингтоне говорят о том, что «перезагрузка» не станет радикальным изменением в отношениях, о котором мечтали после окончания холодной войны и после терактов 11 сентября 2001 года. Обе предыдущие попытки закончились ничем. Очевидно, что администрация Обамы, включая Хиллари Клинтон, сумела извлечь урок из прошлых американских ошибок. Вопрос заключается в том, насколько далеко новая администрация готова пойти в деле примирения с Россией и что она может ей предложить.

В том, что Россия может получить от США в рамках новых отношений, свою роль играет тот факт, что США сегодня гораздо слабее, чем год назад. Уже почти всем понятно, что Грузии и Украине не будет предложено членство в НАТО. США больше не в состоянии проталкивать эту тему. Свертывание программы ПРО в Восточной Европе могло бы стать хорошим предложением для Москвы, но его необходимо провести «деликатно», не как одностороннюю инициативу Белого дома, а как меру в рамках какого-то соглашения, возможно по Ирану. Однако это должно быть однозначное «закрытие проекта», потому что меньшее не устроит руководство Москвы. России также очень нужны деньги – доходы государства значительно упали в связи со снижением цен на нефть и газ, но в этой сфере Америке нечего предложить.

В том, что касается ЕС, надо помнить: когда мы говорим о Европе, речь идет о двух Европах. Франция и Германия, которые я назвал бы самыми ответственными странами Европы, конечно, очень сильно заинтересованы в том, чтобы уровень напряжения между США и Россией снизился. В ближайшие годы, которые будут характеризоваться глубокой экономической депрессией, в странах, расположенных между ЕС и Россией, могут произойти самые разные по генезису и по формам кризисы. Справиться с последствиями этих кризисов можно будет только при условии, что Россия и ЕС будут работать вместе.

Однако есть и другие страны Восточной Европы, к которым с некоторой степенью условности можно добавить Англию и Швецию, – они заинтересованы в усугублении кризиса в отношениях с Россией.

Что касается Ирана. Если бы Россия сумела убедить США совместно разработать такое предложение, которое Тегеран смог бы принять, Россия оказала бы тем самым неоценимую помощь, в том числе и самому Ирану. Такое развитие событий стало бы действительно позитивным новшеством. Все это время происходило наоборот: Вашингтон говорил Москве, что она должна делать и что она за это получит в случае согласия. Такого, чтобы США всерьез обратились к России за советом, еще не было. Но, откровенно говоря, пока непонятно, сможет ли Россия предложить что-нибудь существенное Вашингтону, если тот обратится за консультацией.

Барак Обама – реалист до мозга костей. Это подтверждается его заявлениями, которые взывают к доводам прагматизма и национальным интересам. Такое впечатление, что даже Хиллари Клинтон изменила свои взгляды. Этот прагматизм никогда не будет стопроцентным (так же, как и Советском Союзе, где он тоже не был стопроцентным), а в США есть специфическая националистическая государственная идеология, которая и подтолкнула США к распространению демократии по всему миру. В США, особенно в конгрессе, по-прежнему существуют очень сильные предрассудки в отношении России. И эти предрассудки не позволят принять многие необходимые решения, касающиеся таких чувствительных тем, как расширение НАТО и т.д. Остановка расширения НАТО могла бы кардинальным образом изменить отношения с Россией, но я боюсь, что этого не произойдет, не произойдет как решение принципиальное. Вместе с тем вес реалистов сейчас начинает расти. Однако надо понимать, что есть одно направление американской внешней политики, которое останется неизменным, несмотря на все реалистичные доводы, рациональность и американские национальные интересы, – это отношения с Израилем. Они будут неизменными. Так, одному из ведущих американских реалистов, Чарльзу Фримену, пришлось отказаться от назначения на пост главы Национального совета по разведке из-за давления со стороны Израиля. Этот фактор обязаны учитывать в России при принятии решений, имеющих отношение к внешней политике США.
Русский журнал