Александр Фоменко

Существуют три взаимно пересекающиеся, но не совпадающие плоскости отношений между Москвой и Организацией Североатлантического договора. Во-первых, отношения между государственными и международными чиновниками России и стран НАТО. Во-вторых, отношение населения России к тому образу НАТО, который сложился во время холодной войны и балканского кризиса конца 1990-х годов. В-третьих, отношение экспертного сообщества нашей страны к НАТО. (Оно, по-видимому, влияет - хотя и без особой взаимности - на первых два фактора.)

Очевидно, что дипломаты, военные и парламентарии России и стран, входящих в НАТО, относятся друг к другу как партнеры - не обязательно дружески, но и не враждебно. Это справедливо, по крайней мере по отношению к представителям США и Старой Европы. (Чего нельзя сказать о таковых же представителях многочисленных 'новоевропейских' государств - бывших членов Восточного блока, совершенно закомплексованных этим своим нынешним 'двойным' членством: в ЕС и в НАТО.)

Очевидно также, что почти половина населения России отрицательно относится к территориальному расширению НАТО на восток, что четверть этого населения считает задачей НАТО защиту и продвижение чисто американских интересов, а пятая его часть и подавно воспринимает НАТО как совершенно агрессивную силу.

Не менее очевидно и то, что российское экспертное сообщество, а также многие российские политики относятся к НАТО с юмором - как к забавному атавизму холодной войны. Но одновременно (после европейской войны 1999 года) и как к атавизму опасному.

Откуда такая неопределенность в восприятии блока и такой разброс в оценках его деятельности и перспектив? Почему, несмотря на десятилетия антинатовской пропаганды времен СССР и продолжающееся продвижение блока к российским границам, сорок процентов наших соотечественников не считают эту организацию опасной для России? Почему при этом всего десять процентов считают НАТО партнером по борьбе с терроризмом, но двадцать пять процентов воспринимают Североатлантический альянс как угрозу?

Причина, мне кажется, в том, что кризис идентичности НАТО настолько очевиден, что не помогает никакой политический и военный макияж - с усиленно рекламируемыми территориальной экспансией и техническим перевооружением.

Что такое НАТО сегодня?

В сегодняшнем виде НАТО - это своего рода общеевропейское охранное предприятие, призванное обеспечивать безопасность ЕС. Разумеется, у этого предприятия (особенно у его дирекции) есть и свои интересы - существующие отдельно от интересов охраняемого объекта. Это прежде всего желание бесконечного продления подряда на 'охрану', а также возможно большего финансирования этой 'охранной' деятельности заказчиком.

К тому же само существование (а особенно постоянное реформирование) НАТО - это хороший способ предотвратить создание собственно европейских сил быстрого реагирования, а также сохранить устойчивый американский военно-политический контроль над континентом. С этой точки зрения НАТО - своеобразный иностранный легион Пентагона.

Еще в 2002 году известный нью-йоркский обозреватель Уильям Пфафф писал, что 'модернизация европейских сил НАТО выгодна Вашингтону по двум причинам. Во-первых, на нее тратятся те ресурсы и та энергия, которые могли быть использованы для создания собственно европейских сил быстрого реагирования. Во-вторых, вследствие этой модернизации европейские вооружения и система управления будут настолько включены в американские системы командования, контроля и связи, что самостоятельно, вне рамок американских (натовских) операций, они не смогут функционировать должным образом. И то и другое - весьма важные соображения в глазах разработчиков вашингтонской политики, рассматривающих Европу как единственно возможную будущую угрозу американскому преобладанию в мире (если не иметь в виду Китай)'.

При этом нужно еще иметь в виду, что в качестве и иностранного легиона США, и общеевропейского охранного предприятия НАТО сегодня испытывает серьезные сложности с требующимся для комплектования личным составом.

С одной стороны, сытые и миролюбивые европейцы не очень готовы к войне и смерти. Годы культурного декаданса и борьбы за права содомитов не прошли даром - сегодняшняя Европа наследует Риму времен упадка, а не времен расцвета.

С другой - члены европейско-американского 'клуба вымирающих наций' просто не в состоянии предоставить организации достаточное количество живой силы. Рождаемость в странах - основателях НАТО оставляет желать лучшего. В тех же Штатах необходимый прирост населения обеспечивают сегодня испаноговорящие католики, менее других групп населения подверженные различным соблазнам англосаксонской либеральной цивилизации (включая и 'планирование семьи'). В Европе же не наблюдается и этого: испанские правящие социалисты, например, больше озабочены борьбой с испанской Католической церковью и традиционными семейными ценностями, нежели стимулированием рождаемости.

То есть блоку явно не хватает людей - но при этом его руководство обсуждает необходимость и полезность экспансии НАТО за пределы традиционной зоны ответственности! Стороннему наблюдателю понять подобную логику чрезвычайно трудно. Ведь уже в ближайшем будущем Североатлантический альянс будет вынужден все больше опираться на неевропейских бойцов - доверяя им высокотехнологичное современное оружие. Ну а опыт применения американских переносных гранатометов 'Стингер' вполне союзными Вашингтону бойцами того же бен Ладена хорошо известен. И в Афганистане, и в других местах.

Что делать с НАТО дальше?

В отличие от Евросоюза США теперь являются не промышленной, но военной и финансовой сверхдержавой. Хотя всего пятьдесят лет назад страна была совершенно автономной, объем промышленного производства этой всемирной мастерской поражал воображение. Сегодня же экономическая функция Соединенных Штатов - потребление, а не производство.

Отсюда - их зависимость от остального мира. Отсюда же - желание гарантировать бесперебойность поставок (не только сырьевых, но и товарных!) военным путем. В том числе и поставок денег, потому что заграничные инвестиции жизненно важны для этой страны - с ее триллионами государственного долга.

Гораздо более легкое, нежели у европейцев, отношение правящего класса США к применению военной силы в международной политике объясняется, видимо, особенностями американской военной истории. Дело в том, что после Гражданской войны за целостность страны (и ускоренную капитализацию экономики) территория США более не знала военных разрушений. Все последующие войны Соединенных Штатов были заморскими экспедициями. При определении их целей и задач в повестке дня никогда не стоял вопрос физического выживания страны и народа.

Как и в какую сторону пойдет преобразование структуры НАТО, так называемая реконфигурация вооруженных сил блока? Ответ на этот вопрос зависит от того, решится ли Старый Свет на создание собственных сил быстрого реагирования и собственно европейского (по целям и задачам) ядерного компонента вооруженных сил.

Предпочтет ли Европа колониальным приключениям развитие собственной экономической мощи, собственной 'опосредованной силы' (soft power) массмедиа и масскультуры? Предоставит ли при этом она Соединенным Штатам возможность расходовать остатки своих сил на 'борьбу с терроризмом' в мировом масштабе, на эту войну без конца?

США уже взяли на себя весьма дорогостоящие обязательства по гарантированию поставок нефти из Персидского залива в союзные Европу и Японию. Хотя сама Америка получает оттуда не более трети необходимого ей объема нефти. Союзников просят не беспокоиться, и союзники сегодня с готовностью соглашаются не тратиться на собственное военное присутствие в Заливе и других местах.

Сегодня континентальная Европа не торопится признать вполне правомерной 'доктрину Буша', согласно которой применение американской военной силы больше не служит достижению конкретных политических целей, не реализуемых другим путем, а становится способом постоянного подтверждения геополитического статуса страны.

В этих условиях вполне объяснимо желание старых европейцев сосредоточиться на своем собственном развитии и попытаться избежать втягивания в бесконечные военные конфликты наподобие вторжения в Ирак. Отпустив Америку, так сказать, в свободное плавание. Чем менее убедительными будут выглядеть гипотетические поводы для применения военной силы, тем труднее, видимо, будет ястребам из Пентагона обеспечивать согласие европейцев на участие НАТО в заморских военных экспедициях.

История свидетельствует, что по мере ослабления 'советской военной угрозы' слабела и готовность Европы к безоговорочной поддержке любых военно-политических починов Вашингтона в рамках блока НАТО. Если в 1950-е годы никого не приходилось особенно убеждать в важности и даже необходимости американского (натовского) 'ядерного зонтика' над Старым Светом, то уже в 1970-1980-е годы это стало делать значительно сложнее. Разрядка привела к появлению 'антиракетного' общественного движения в Западной Европе.

Ну а после войны 1999 года против Югославии (и против Европы как таковой, против самого культурно-исторического феномена Европы) кто на континенте может поверить в особенное миролюбие НАТО? Разве что прибалтийский интеллигент, страдающий от последствий прекращения советского финансирования (прямого или косвенного) сферы национальной культуры его страны. Пока НАТО не отказывается от идеи использования военной силы для 'демократизаторства', то есть для поддержки и признания вполне законной лишь одной - своей собственной - политической традиции, эта организация опасна не только для всего мира, но и для самой Европы.

Хотя и не смертельно опасна - из-за своей военной слабости. Ясно ведь, что главная причина того, почему Китай все еще не подвергся насильственной 'демократизации', - наличие у Пекина впечатляющего ядерного потенциала второго (ответного) удара и огромной боеспособной армии. Да и коммунистическому Вьетнаму ни Европа, ни США не портят настроение нравоучениями. Потому что Вьетнам в любую минуту готов ответить даже миллиардному Китаю, если Китай даст к тому повод.

Культурный, хозяйственный, политический плюрализм - признающий право на существование различных культурных, хозяйственных, политических теорий и практик - является единственным выходом из просвещенческого тупика, в который мы забрели в двухсотлетних безуспешных попытках достичь 'конца истории', построить однородное человечество (то коммуно-социалистическое, то либерально-индивидуалистическое) и во что бы то ни стало 'демократизировать' его.

Уже вполне очевидно, что остальное человечество не торопится вставать под знамена современного Запада, этой удивительной цивилизации, уже не христианской, и потому - морально немощной, физически вымирающей, психически неуравновешенной, но при этом технически сильной, богатой и властной.

Впрочем, потеря первоначального смысла существования НАТО (организации давно уже не вполне северной и не вполне атлантической) не отменяет возможности продолжения рекламной и пропагандистской кампании ради поддержания и расширения ее деятельности. Хотя бы и совершенно бессмысленной деятельности - с собственно европейской (точнее, староевропейской) точки зрения.

Для чего НАТО расширяется?

Мы не стремились к нарушению status quo Ялты и Хельсинки. Не мы начали развал реликта версальской и ялтинской систем - Югославии - путем скоропалительного признания независимости Хорватии и Словении в их точно таких же реликтовых - версальско-потсдамских - границах.

Так зачем же тогда Североатлантическому альянсу шаг за шагом продвигаться к нашим границам, не уменьшая, а усиливая региональную нестабильность (вспомните недавние антинатовские выступления в Крыму!)?

Альянс уже влез в Афганистан и Судан. Страны НАТО воюют в Ираке. Пребывание сил США и НАТО в Афганистане уже привело к резкому увеличению наркопотока в Россию и Европу. Куда еще занесет брюссельских интеллектуалов? Зачем нам иметь на своих границах страны, являющиеся частью военно-политического блока, находящегося в прямом конфликте с весьма серьезными регионами и религиями?

Понятно, для чего Североатлантическому альянсу нужна Украина.

Где еще (ведь не в Москве и Минске!) искать источник относительно дешевой и вполне боеспособной (в смысле готовности воевать и умирать) живой силы? При этом никаких украинских стратегических сил, да и вообще самостоятельно боеспособной украинской армии Брюсселю, разумеется, не нужно - достаточно обеспечить техническую и политическую возможность использования на этой территории уже существующей военной машины блока. И иметь необходимые местные контингенты для замещения в заморских экспедициях (не на ключевых участках) слишком дорогостоящих американских и европейских сил и средств. Но стоит ли головная боль чиновников США и НАТО (в связи с обстановкой в том же Крыму) того количества бойцов, которое Украина реально готова предоставить?

А для чего НАТО самой Украине?

Говорят, что для западной галицийской элиты, во многом контролирующей сегодня Киев, НАТО - как зонтик. Может быть. Дождя, правда, нет и не предвидится.

Ну а свободным от этих австро-львовских комплексов восточным и южным регионам нынешней Украины - зачем НАТО? Чтобы спровоцировать прекращение потока русских туристов в Крым и сужение (если не исчезновение) рынка для промышленной продукции украинских предприятий?

Понятно ведь, почему пребывающие в Киеве 'оранжевые революционеры', как известно кто - ладана, боятся проводить референдум по вопросу о вступлении в НАТО. Дело в том, что не только жителям Москвы и Петербурга, но и большинству населения Украины не нравится, что официальный Киев то и дело стремится вступить в военную организацию, чья деятельность и чьи достижения не идут ни в какое сравнение с деятельностью и достижениями того же Варшавского договора.

Можно ли сопоставить количество жертв и разрушений, ставших следствием воздушной войны НАТО против суверенной Югославии, и число пострадавших от вступления войск ОВД в Чехословакию для поддержки одной из сторон острого гражданского конфликта? Хотя в 1999 году бывшие советские правозащитники молчали...

Почему мы сотрудничаем с НАТО?

Плохо управляемая военизированная организация, испытывающая сложности с личным составом и с общественной поддержкой своей деятельности, совсем не опасна для России. Именно поэтому мы сотрудничаем с ней в рамках Совета Россия - НАТО.

Итоги же боевого применения натовских сил в воздушной войне против Югославии, в миротворческих операциях в Боснии, Косово, Афганистане не внушают не только опасения, но и доверия. Поэтому мы сотрудничаем без особого интереса.

В любом случае начиная с 1954 года мы всегда предпочитали быть возможно ближе к центрам принятия решений Организации Североатлантического (тогда еще вполне) договора - это явно безопаснее, нежели наблюдать извне за ее действиями. Особенно если иметь в виду высокую степень иррациональности, которую демонстрируют нам в последнее время страны Запада.

В конце концов не только нынешнее, но и советское руководство нашей страны подходило к европейской безопасности, взаимоотношениям с Западом вообще и с НАТО в частности с высокой степенью прагматичности. И нота 1952 года с предложением объединения Германии, и нота 1954 года с предложением вступления СССР в НАТО - тому свидетельство. Но именно Запад тогда отказался подходить к вопросу нашего с ним сосуществования с ответной прагматичностью.

В последние годы Москва вполне сознательно:

пригласила США и НАТО в Среднюю Азию;

обеспечила материально-техническое снабжение Североатлантического альянса в Афганистане - избавив западных партнеров от необходимости ведения там наземных наступательных операций;

включилась во всевозможные антитеррористические игры НАТО.

В ответ мы получили:

демонстративное авиапатрулирование по периметру наших границ с Прибалтикой;

явное и неявное приглашение в НАТО стран Черноморского региона из числа осколков СССР и восточного блока. Заметим, не средиземноморского - что было бы более понятно для Организации Североатлантического договора (уже давно и официально претендующего на особую роль в Средиземноморье), а именно черноморского.

Какой вывод мы сделали - видно всем из итогов последней встречи в верхах Шанхайской организации сотрудничества. (Страны ШОС предложили тогда своим геополитическим партнерам из НАТО назвать конкретные сроки прекращения их военного присутствия в Средней Азии.)

Хотят ли русские войны?

Сегодня, когда во многих осколках бывшего СССР и Организации Варшавского договора правящие кланы надеются и пытаются справиться с собственными трудностями за счет Старой Европы, за счет отношений этой Старой Европы с новой Россией, нам следует использовать любую возможность для обсуждения причин недостаточного взаимного понимания Москвы и Брюсселя.

Да, мы не готовы признавать двойные стандарты политического качества. Мы не желаем обсуждать проблемы белорусских выборов в отрыве от проблемы знаменитого третьего тура выборов в Киеве в 2004 году - не предусмотренного Конституцией Украины, но безоговорочно признанного западными 'демократизаторами'.

Смешными нам кажутся крики о чуть ли не 'газовой атаке' на Украину-покупателя со стороны России-продавца - особенно если помнить о знаменитой поправке Джексона-Вэника, самим фактом своего существования доказывающей действительное отношение Конгресса США к новой России.

Если вопрос отделения Черногории от Сербии решается референдумом в Черногории (и никто не спрашивает мнения граждан Сербии), то и вопрос самоопределения Абхазии и других территорий, не завершивших процедуру выхода из СССР, также должен решаться на референдуме. И референдумы должны проходить в Абхазии и Южной Осетии - а не в Грузии; в Приднестровской Молдавской Республике - а не в Молдавии.

Если иметь в виду естественные исторические параллели, то признание независимости Косово и Метохии от Сербии вполне можно сравнить с независимостью от Франции территории Пуатье, где в 732 году великий Карл Мартелл счастливым образом остановил арабо-мусульманское завоевание Европы.

Несмотря на это, говорить о независимости Косово стало в Европе почти хорошим тоном. Почему же разговоры о независимости Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья вести не принято? В конце концов степень криминализованности общества и элиты на бывших территориях Российской империи и СССР минимальна, если иметь в виду принятые Европой косовские стандарты.

Да, нам не нравится перспектива присутствия НАТО на слишком близком расстоянии от нашего культурного лица (ядра) - нашей культурной идентичности невозможно смириться с тем, что 'мать городов русских' будет находиться в чужом культурно-политическом пространстве.

Но если Москва не стала биться за русских Украины и других частей империи даже в 1991-1992 годах - зачем ей делать это сейчас? Когда все население (кроме некоторых элитных слоев), весь простой народ и в России, и в Закавказье, и в Средней Азии, и на Украине сожалеет о золотом веке брежневского СССР?

Soft Power памяти - на стороне империи и ее правопреемника. Зачем нам военные решения там, где работают внешняя торговля, СМИ и дипломатия?

Мы сегодня не болеем либеральным панславизмом военных и дипломатов 1914 года, равно как и коммунистическим интернационализмом времен Карибского кризиса. Кто может поверить сегодня в 'русскую угрозу' для бедных и закомплексованных осколков СССР и Варшавского договора? Никто. Рациональных причин для разговоров о такой угрозе не существует. Тот же Уильям Пфафф в апреле 2005 года в статье 'Зачем делать из России врага?' писал, что 'Москва сотрудничает с Западом практически на всех уровнях международных отношений. Она поставляет Западу нефть, сотрудничает с Бушем в его войне с террором и не создает искусственных препон американским базам в Средней Азии. Так зачем же делать из Путина врага? Русских провоцируют самым серьезным образом. Россия окружена сейчас американской мощью... Русское правительство до сих пор поразительно спокойно взирало на все это, но оно по-прежнему обладает возможностью доставить много неприятностей тем, кто пожелает сделать Россию своим врагом'.

Совершенно очевидно - и не только читателям Достоевского, - что русские всегда готовы раскрыть объятия (и даже предложить партнерам базы в Средней Азии). Но в случае недружественного поведения гостей вполне могут ответить тем же и даже поспособствовать закрытию некоторых баз в той же Средней Азии.

Внимательным наблюдателям уже первая чеченская кампания 1994-1996 годов дала много примеров того, что русские в случае войны готовы ко всему и 'за ценой не постоят'. Вторая чеченская кампания показала, что всему приходит конец - даже русскому терпению.

Не думаю, что кто-то действительно желает попробовать: а что будет, если этого русского медведя долго толкать палкой в бок?

В конце концов в присутствии Китая смешными кажутся все привычные идеологические и психологические конфликты последних лет - как внутриевропейские, так и европейско-американские и русско/евразийско-американские. В отличие от некоторых энтузиастов русско-китайского братания я не думаю, что нам нужно торопиться с передачей высоких технологий Пекину. У них и так, кажется, есть все, что им действительно необходимо.

До того как в 2000 году разразился скандал в НАСА, лучшие друзья США уже успели передать Китаю множество американских оборонных секретов - от аэронавигационных и разведывательных технологий до чертежей американо-израильского истребителя 'Лави' (сменившего в Китае имя на J-10).

Прав был Эммануэль Тодд - мы живем в эпоху после американской империи. Собственно американские и иностранные легионы еще тратят силы на поддержание status quo, но...

Срединная империя рабочих и крестьян - уже у ворот. И с такой политикой расширения, как сегодня, НАТО рискует оказаться в сфере интересов Шанхайской организации сотрудничества быстрее, чем того многим хотелось бы.