Причина возрождения этой борьбы заключается в том, что фигура Сталина в ретроспективном взгляде популярна. Например, ратование за больший порядок – это тоже апелляция к неким сталинистским историческим мотивам. Кроме того, массовое сознание до сих пор оценивает тот период не только как период порядка, но и как период успеха, в том числе экономического. Как следствие, не только социологические опросы традиционно показывают популярность фигуры Сталина, но и учебники истории становятся все более сталинистскими. И причина того понятна. История, особенно история школьная, - это, в том числе, и экстраполяция в сегодняшний день. И как раз против последнего активно выступает Федотов. С его точки зрения, тренду на сталинизацию необходимо противопоставить антисталинистский тренд. И сделать это, необходимо, в том числе и в области интерпретации истории. У нас история – это одно из самых проблемных, дискуссионных полей как в массовом, так и в экспертном сознании.

Едва ли назначением Федотова на должность председателя Совета по правам человека вдруг поменяет массовое сознание россиян или приведет к трансформации официальных или полуофициальных интерпретаций истории, в том числе сталинистского периода. Это назначение-знак, назначение-сигнал, который в очередной раз дает Медведев демократически ориентированной части общества. Не вся демократически ориентированная часть общества может понять, что назначение Федотова – это есть тот самый, пусть маленький сигнал демократизации страны. Но те, кто знают более или менее, что такое Федотов в политической истории России, сколь много он сделал, в частности, для свободы прессы, будучи автором соответствующих советских и постсоветских законов о средствах массовой информации, будучи министром печати, уже осознали всю позитивную составляющую этого сигнала от российской власти.

При всем при том Федотов не является оппозиционером, он никогда не ходил на марши несогласных, не выступал против власти. А это означает, что человек он, в общем-то, вполне системный, но, безусловно, демократических взглядов. Это вполне соответствует осторожной линии Медведева на привлечение в свой штаб кадров из числа умеренно демократических, рыночно-ориентированных людей. Я бы даже это назначение в один ряд с недавним назначением Юрьева из компании «Атон» советником Президента по социальным вопросам. Юрьев человек молодой, успешный менеджер, создавший компанию в секторе профессиональных услуг. Сочетание этих двух назначений дает вполне внятный сигнал интеллигентской публике по поводу того, что Дмитрий Медведев желает демократизировать свой имидж.
Также следует отметить и аппаратную неудачу Александра Аузана. Если вспомнить, то, уходя, Элла Памфилова заявила, что видит своим приемником именно Аузана, который среди членов Совета являлся наиболее авторитетной фигурой. Но на пост председателя был назначен Федотов. А это означает, что Аузан кому-то не нравится в Администрации Президента. Поэтому назначение Федотова носило еще и аппаратно-компромиссный характер. Он устроил и членов Совета, он устроил и Администрацию Президента.

Однако назначение Федотова не должно затемнять другого важного события – назначения мэра Москвы. Но в данном событии идеологии, конечно, намного меньше, чем в первом. Здесь более важны те тактические действия, которые вынужден будет совершать новый мэр. И не случайно, что в квартете потенциальных кандидатов каждый из них ассоциируется с неким понятием. Собянин – с организованной федеральной силой, дисциплинированной, подотчетной премьер-министру, достаточной эффективной с управленческой точки зрения. Швецова ассоциируется с преемственностью лужковской власти и ее социальной ориентацией. Левитин ассоциируется с транспортными проблемами Москвы и с полным подчинением путинской вертикали. Шанцев отчасти ассоциируется с лужковской администрацией, отчасти с понятием эффективности управления регионом, поскольку он губернатор довольно крупной области Российской Федерации.

Но главное, что ставку сейчас практически все делают на Собянина. И это не случайно. Он привносит с собой некий элемент предсказуемости, управляемости, эффективности, способности в рамках разумного компромисса решать вопросы, связанные с возможным противоречием между федеральной властью и остатками лужковской власти, которую необходимо будет очень аккуратно демонтировать. А это, безусловно, может сделать только человек, лично преданный премьер-министру, с одной стороны, и разбирающийся в региональных сюжетах, с другой. Собянин был и мэром сложного города, и руководителем сложного региона. Следовательно, он разбирается в вопросах управления российскими территориями. Это очень важная составляющая его биографии, которая и делает его фаворитом в этой гонке. Будет очень странно, если назначен окажется не Собянин, а кто-либо другой.

Что касается будущего Юрия Лужкова, то здесь есть две ярко выраженных точки зрения. Одна точка зрения сводится к тому, что Лужков остается в политике. Не будучи обремененным никакими должностями, он остается сильным политическим игроком и весомым оппонентом Дмитрия Медведева, если он будет баллотироваться в президенты страны. Другая точка зрения заключается в том, что Лужков, потеряв должность, уже не является ни серьезным оппонентом власти, ни серьезным политиком. Я отношусь к сторонникам второй точки зрения.
Хотя у первой есть тоже довольно сильный аргумент. Очевидно одно, Лужков будет пытаться играть на политическом поле. Его довольно сумбурное заявление о том, что он собирается привлекать в свое движение интеллигенцию и пенсионеров, а также готов сотрудничать с «Яблоком» свидетельствует о поиске Лужковым политических партнеров. Я думаю, что он не найдет партнеров среди заметных политических сил. Даже партия «Яблоко» готова сотрудничать с мэром только по вопросу выборности глав российских территорий. Возможно, этот пункт о выборности глав российских территорий может стать ключевым элементом в политической деятельности Лужкова. Но проблема в том, что он не нужен, например, демократам для того, чтобы настаивать на этом лозунге. Они гораздо раньше него его сформулировали и всегда были противниками Лужкова как мэра и как достаточно авторитарного политика. Поэтому-то сейчас у Лужкова крайне противоречивое положение, усугубляющееся отсутствием у него какой-либо идеологии и политических взглядов.

Русский журнал