Гарет Джонс   (Gareth Jones) родился в Уэльсе в 1905 году. Его мать в 1889 по1892 работала гувернанткой в семье Артура Хьюза, сына Джона Хьюза (John Hughes), промышленника из Уэльса, основателя Юзовки (затем город Сталино, ныне Донецк).

Джонс закончил университет Кембриджа, в котором среди прочего изучал русский язык, нанялся к Ллойд Джорджу в советники по международным делам и летом 1930 года посетил Юзовку.

Нехватку еды в СССР он заметил уже в первый свой визит. Летом 1931 года вместе с Джеком Хейнцом II (Jack Heinz II), наследником пищевой империи Heinz, он опять поехал в СССР, теперь уже с исследовательскими целями. Предполагалось, что будет написана книга. С собой путешественники захватили побольше продукции Heinz. В конце тура они заехали в Украину. Гарет аккуратно вел дневник, на основе которого Хейнц позднее написал книгу и издал ее анонимно.

Осенью 1932 года в Лондоне начали циркулировать слухи о голоде в СССР, и Джонс решил опять поехать туда. Однако сначала он поехал в Германию, где Гитлер как раз пришел к власти. Там он в качестве журналиста освещал первые шаги нового рейхсканцлера. В начале марта 1933 года Джонс приехал в Москву. Затем он поехал в Украину и пешком, нелегально прошел на некоторым сельским районам в окрестностях Харькова. 29 марта Джонс вернулся в Берлин и выпустил свой знаменитый пресс-релиз, напечатанный во многих британских и американских газетах.

В этом тексте Джонс утверждал, что был свидетелем тяжелейшего голода, повлекшего множество смертей. Он также изложил свидетельства иностранных специалистов, побывавших в Казахстане и других частях СССР.

Не пощадил Джонс и тех западных интеллектуалов, которые взяли на себя роль адвокатов сталинского режима, выгораживая его в глазах мировой общественности – что фактически являлось прямым соучастием в преступлении. «Бернард Шоу стал самым ненавидимым человеком в России - среди тех, что читал его восторженные описания продуктового изобилия. После Сталина, конечно» - писал Джонс.

Но защитников Советского правительства, по разным причинам  дезинформировавших мир о ситуации в СССР, и помогавшим советским властям скрывать факт голода, повлекшего гибель сотен тысяч человек, было немало. Уже 31 марта Джонсу был дан отпор - журналист Уолтер Дюранти в New York Times утверждал, что хотя нехватки продовольствия и недоеданиев СССР есть, но голодных смертей нет. Дюранти, прекрасно осведомленный о реальной ситуации, и действовавший вполне сознательно, утверждал, что Джонс сделал поспешные выводы на основании своего ограниченного опыта и что он не в деревнях трупов людей и животных. Джонс продолжал упорствовать и писать статьи о голоде в СССР. Однако Дюранти, который за свои материалы о сталинской пятилетке получил высшую награду в области журналистики - премию Пулицера имел высокую репутацию в журналистской среде, и  Джонс оказался дискредитирован, а его материалы признаны недостоверными.

Народный комиссар иностранных дел Максим Литвинов написал письмо Ллойд Джорджу, в котором известил его, что Джонсу навсегда запрещен въезд в СССР. Затем Гарет Джонс был  заочно обвинен в шпионаже.

Поскольку Гарету Джонсу путь в СССР был заказан, он переключился на Дальний Восток. Предметом его журналистской деятельности стал подъем Японии и ее экспансия в Китае. В конце 1934 года он покинул Британию и отправился в Японию, где провел около полутора месяцев. За это время он взял интервью у ряда видных генералов и политических деятелей. В Токио Джонс остановился у Гюнтера Штайна, немецкого журналиста, британского подданного, корреспондента London News Chronicle, с которым познакомился в Москве в марте 1933, где Штайн был корреспондентом Berliner Tageblatt. Впоследствие выяснилось, что Штайн входил в круг помощников агента советской разведки Рихарда Зорге, и из его квартиры проводился радиообмен с Москвой.

Затем Джонс поехал в Северный Китай, где происходило усиление японского военного присутствия, одним из этапов которого стало создание государства Маньчжоу-Го. 

Поездка из Пекина во Внутреннюю Монголию оказалась последней для Джонса. Его спутником был Херберт Мюллер (Herbert Mueller), немец, получивший китайское гражданство, журналист и археолог.

Из раскрытых документов MI5 следует, что доктор Мюллер (1885-1966) был агентом НКВД, представителем Коминтерна в Китае и одно время жил на территории советского консульства в Ханькоу (ныне Ухань, Wuhan) под чужим именем.

Техническую сторону поездки организовала компания Wostwag (West-Osteuropaeische Warenaustausch Aktiengesellschaft). Первоначально она была основана в Берлине в 1921 братьями Ароном и Абрамом Эренлибами (Aaron and Abraham Ehrenlieb) на советские деньги и контролировалась Четвертым Управлением Красной Армии (тем, что потом стало ГРУ). Сами братья были польскими евреями, принявшими советское гражданство. В 1925 году их отозвали в Москву, а на их место назначили офицера армейской разведки Ушера Злочовера (Uscher Zloczower). В 1926 году Абрам переехал в Китай и основал в Тяньцзине (Tientsin) компанию по торговле мехом «Far Eastern Fur Trading Company». Тяньцзин был (и есть) крупный экономический центр, портовый город в 137 км к Юго-востоку от Пекина.

Затем второй брат, Арон перехал в Ургу, Монголия, и там основал филиал Wostwag. Этот филиал и предоставил услуги по организации поездки.

В конце июля 1935 года Джонс поехал на автомобиле по Внутренней Многолии. Водителем был Анатолий Петрущев, а среди пассажиров были доктор Мюллер и его мальчик-слуга Лианг (Liang). В городе Калган (Kalgan, ныне Чжанцзякоу, Zhangjiakou), который был центром торговли с Внешней Монголией (т.е. современной Республикой Монголией) и Россией, их встретил и приветил Адам Пурпис, руководитель Wostwag. Пурпис (1883 г.р) был родом из Латвии, и, как выяснилось много позднее, был агентом НКВД.

В ходе одной из поездок Джонса и Мюллера похитили местные китайские бандиты. Мюллера выпустили через два дня без выкупа, а за Джонса потребовали 100 тысяч мексиканских песо (распространенная в регионе серебряная монета). Через две недели, 12 августа, Джонса убили, не дожидаясь денег, хотя согласие на внесение выкупа за него и было получено.

 
Основные конкурирующие версии гибели Джонса - японская и советская. В первой предполагается, что японские военные власти не желали выпускать живым Джонса, который мог описать подробности захвата Японией северо-востока Китая. Во - что советские власти отомстили Джонсу за то, что он уже написал. Вполне возможно и сотрудничество представителей японской и советской спецслужб. Недаром же Wostwag смог еще три года успешно торговать лошадьми, чаем, шелком и  табаком, в то время когда Маньчжурия была уже полностью под японским контролем.

«Человек, который слишком много знал» - это сказал Ллойд Джордж о Гарете Джонсе.

Свидетельства. Современник о голодоморе.

Из книги Зары Виткина «Американский инженер в сталинской России».

В Москве уже некоторое время циркулировали слухи о голоде на Северном Кавказе и в Украине. Мы, иностранцы в столице, почувствовали на себе нехватку продовольствия. Для местного населения сокращение продовольственного снабжения было гораздо более радикально. Руководители Коммунистической партии принимали экстраординарные меры для того, чтобы собрать урожай, позволяющий преодолеть это тяжелое состояние, был организован выезд студентов и конторских служащих в поля на их выходные дни. Керосин, используемый для приготовления пищи на примусе, стал редкостью в городах, так как все его запасы были отправлены в колхозы в качестве топлива для тракторов. Длинные очереди женщин стояли всю ночь за кружкой керосина и возвращались домой часто усталые и с пустыми руками.

В середине августа сбор урожая был в разгаре, и партия предприняла еще один шаг. В каждом колхозе было организовано подразделение ОГПУ с полномочиями руководить и надзирать, с целью «добыть зерно» любой ценой. Это были так называемые политотделы. Ужасные истории рассказывали о действиях этих подразделений. Для выполнения их тяжелой и трудной задачи были подобраны особенно упорные и жестокие работники ОГПУ. Они всегда были вооружены. Если они обнаруживали нечестность в отчетах или халатность в работе, то, по слухам, не колеблясь, расстреливали на месте. Даже незначительные нарушения трудовой дисциплины в этих обстоятельствах трактовались как «саботаж» с соответствующими последствиями.

В Москве иностранные корреспонденты, наблюдая эти мрачные события, задавались вопросом: можно ли штыками добыть продовольствие для страны?

Наслушавшись историй о голоде, а также рассказов американских инженеров и путешественников, приезжающих с юга, о мертвых телах, лежащих вдоль дорог, корреспонденты готовились отправиться в местности, пораженные голодом, и из первых рук узнать о событиях.

Лайонс (Eugene Lyons) вернулся из Италии 21 августа и немедленно запросил разрешения на посещение Украины и Северного Кавказа. Другие корреспонденты поступили так же. Всем было отказано. Впервые корреспондентам было отказано в посещении гражданских местностей в мирное время! Правительство обратилось к политике утаивания!

Тогда Лайонс попросил НКВД выбрать ему один район, который он мог бы посетить - тот, который они сами бы хотели ему показать в качестве примера. Это напоминает историю с «потемкинскими деревнями» - но и этот запрос также был отвергнут. Уильям Генри Чемберлен (William Henry Chamberlin), корреспондент Christian Science Monitor , который несколько лет совершал пешие походы по Северному Кавказу во время отпуска, тоже получил отказ.

Пока журналисты были заперты в Москве, правительство отчаянно пыталось собрать урожай и избежать повторения голода, который уже случился в начале года. Ужасные слухи о голодных смертях и мучениях миллионов достигли внешнего мира. Не располагая деталями, в мире были осведомлены лишь об ужасном голоде, унесшем миллионы жизней. Но Кремлю удалось запутать вопрос благодаря лжи и тщательной секретности.

Американские корреспонденты собрались в доме Ральфа Барнса, чтобы обсудить ситуацию. Когда я пришел, присутствовали Уолтер Дюранти (Walter Duranty), Юджин Лайонс, Морис Хиндус (Maurice Hindus), Уильям Стоунман (William Stoneman) из чикагской Daily News. Ранее были, но успели уйти Чемберлен, Луис Фишер (Louis Fischer) из журнала Nation , Станли Ричардсон (Stanley Richardson) из Associated Press, и Линтон Уэллс (Linton Wells) из International News Service.

Барнс спросил собравшихся: «Что мы будем делать?. Наш долг - добыть новости, доступ к которым блокируется Советским Правительством».

Сначала он обратился к Лайонсу.

«Я хочу послать статью, но у меня связаны руки, - ответил тот. - Мне несколько раз удавалось обходить цензуру с помощью телефонных звонков, и это вызвало недовольство властей. Мое агентство уже попросило не настраивать их против себя, действуя подобным образом. Советское правительство запрещает сбор сведений, цензура перехватывает все сообщения, мое агентство меня не поддерживает. Я бессилен».

Затем Барнс обратился к Дюранти: «А что вы собираетесь писать?»

«Ничего, - ответил Дюранти. - Что означают несколько миллионов мертвых русских в подобной ситуации? Незначительное событие посреди огромных исторических преобразований. Я думаю, вся проблема сильно преувеличена. К тому же, мы не можем писать, опираясь на факты, так как не можем поехать туда и все увидеть своими глазами. Я ничего не собираюсь писать».

Этот грубый цинизм возмутил Лайонса и Стоунмана. В ответ Дюранти только пожал плечами, улыбнулся и продолжил беседу с миссис Барнс.

Затем Барнс спросил Хиндуса, что собирается писать он.

Хиндус сказал, что он совершенно в другой ситуации, он не работает ни в газете, ни в журнале, от него не ждут постоянного потока сообщений. Он - писатель. Ему разрешили въезд в Россию только после того, как он пообещал не посещать эти деревни. Визу ему выдали только после этого обещания. «Не будучи очевидцем этих событий, я не могу написать ничего, вызывающего доверия», - сказал Хиндус.

«Я предлагаю, - сказал Барнс, - чтобы мы, все вместе, потребовали разрешения на посещение интересующих нас мест». Стоунман и Лайонс поддержали это предложение, но Дюранти и Хиндус отказались его поддерживать. Также вспомнили, что Луис Фишер тоже вряд ли поддержит такое обращение.

Взято отсюда

3