«Москва не впервые бряцает оружием. Укрепив в ходе последней войны свои позиции на Черном море, она раскрыла свои давние скрытые планы... Наличие договора о дружбе с нами и миролюбивая риторика только скрывают ее готовность в любой момент нарушить слово... Мир приходится измерять часами. Противник со дня на день становится не скромнее, а смелее в своих намерениях бороться за территории и интересы, не имеющие с нашими ничего общего... В то время как наши собственные оборонные потребности регулярно не получают необходимого бюджетного финансирования. А власть предержащие больше думают о том, как добиться еще большей власти, и каждый, разумеется, считает себя в высшей мере незаурядной личностью...

Противостоять столь сильному противнику в одиночку – слишком тяжело и самонадеянно. Обстоятельства требуют от нас поиска надежных союзников, тех, кто понимает, что сейчас опасность угрожает нам всем».

Это не отрывки из докладной записки какой-то из отечественных спецслужб на имя руководителей Украины, датированной августом 2008 года. Не цитата из статьи известного политолога. Не выступление кого-то из депутатов с трибуны Верховной Рады. Эти слова написаны в 1634 году Юрием Немиричем. Будущим генеральным писарем Украины, а тогда – простым слушателем Сорбонны.

Бей своих, чтоб чужие боялись

Можно, конечно, посетовать, что за последние 374 года принципы российской политики практически не изменились. Правда, и украинцам в таком случае похвастаться нечем. Поскольку, следуя той же логике, мы и за три с половиной столетия не научились заботиться как следует об обороне, объединяться для защиты национальных интересов, выстраивать отношения с союзниками и руководствоваться в политике трезвым расчетом, а не мифами и стереотипами. А писать умные эссе о «войне с московитами» умели и в XVII веке.

В нынешнем году рассуждать о вероятном военном конфликте с Россией стало особенно модно. Статьи с заголовками «Будет ли война с Россией?» начали печатать еще до появления российских танков под Гори, а после этого – тексты пошли сплошным потоком. Общей ажиотации поддались даже эксперты, пользующиеся репутацией взвешенных аналитиков. Скажем, Александр Сушко в статье с характерным названием «Украина следующая?» свел дилемму украинской политики к выбору между двумя вариантами: присоединением «в самые сжатые сроки» к НАТО или капитуляции перед Россией – с отказом от самостоятельной субъектности во внешней и даже внутренней политике. Третий вариант – война. Не больше и не меньше. Прошло чуть более месяца, и стало ясно, что ПДЧ в декабре нынешнего года Киев уже вряд ли получит. Так что с «самыми сжатыми сроками» не выходит. Белых флагов на столичных улицах пока что-то не видно. Воюем?

Воюем. Увы. Правда, не с Россией. Отечественные политики, вышедшие если не из сталинской шинели, то из ленинского пиджачка, легким движением руки превратили войну империалистическую в войну гражданскую. Сражение между президентом и премьером приобрело поистине эпический размах. Как минимум на словах. Виктор Ющенко и работники его Секретариата уверяют: «они сразились за Родину» с подлой изменщицей и «агентом Кремля» Тимошенко. Той самой, которая три года назад обвинила Ющенко в сговоре с Кремлем по газовому вопросу. Третьим, но не лишним в этой героической схватке пытается участвовать Янукович, которого и премьер, и президент – каждый в свое время – уже по нескольку раз успели обвинить в продаже родины московским империалистам. Впрочем, все это не помешало суровым обвинителям и сурово обвиненным наперегонки посылать в сторону Красной площади месседжи о готовности договариваться «по всему спектру вопросов». Главное – договариваться нужно с ними, а не с конкурентами.

Князья и ярлыки

Политики, вынужденно или сознательно избравшие роль наблюдателей за схваткой, и формально независимые эксперты сокрушенно кивают головами и объясняют друг другу, что лучшего способа сдать национальные интересы, чем устроить соревнование, кто быстрее договориться с потенциальным противником, и придумать сложно. Да что там аналитики. Вот уже и Игорь Криль – вождь неожиданно неприкаянного «Единого центра» – забыв, как недавно и сам восхищался Путиным, теперь сравнивает борьбу украинских политиков за симпатии Москвы с поездками князей в Орду за ярлыком. Если вспомнить, кто первым после «оранжевой революции» примчался в Белокаменную, сравнение соратника Балоги выглядит отчаянно смелым. И образцово национал-демократическим. Ведь национал-демократы всегда говорили, что с Кремлем нельзя договориться по определению.

«В России нельзя найти ни политика, ни политической силы, с которыми можно договориться не то что на своих условиях, но даже и на условиях компромисса. Ибо компромисс по-русски – это «что наше – то наше, но и от вашего мы не отказываемся». Эта черта национальной русской политики может нравиться или не нравиться – суть не в этом. Важно понять, что она есть, и именно от этого надо отталкиваться, формируя политику Киева по отношению к России. Важно уразуметь, что перехитрить российскую власть нельзя. Если не лишить ее главного ресурса – возможности маневрировать. И прежде всего – маневрировать между разными субъектами нашей политики».

Это тоже почти цитата. Но не из Криля и не из Тягнибока. Это слова Виталия Товиевича Третьякова, известного московского редактора и борца с «евроатлантическим дрейфом» Киева. С небольшой поправкой: вместо слов «Украина», «украинский» в тексте стоят слова «Россия», «русский», и наоборот. Для наглядности, так сказать. В Москве ведь тоже хватает любителей навешивать ярлыки и рассуждать о «беззубой российской политике», «неоправданном заигрывании с украинскими элитами» и даже «спонсировании украинской независимости в ущерб интересам России». И что удивительно – в авторитарной стране их терпят. Несмотря на показную критичность по отношению к власти. Просто эти, с позволения сказать, «критики» готовы по первому зову Кремля подставить плечо. Когда нужно, скажем, слепить очередной «образ врага». Или обосновывать необходимость консолидации вокруг «национального лидера».

Синдром Форрестола

Российский пример оказался заразительным. И по эту сторону границы уже вовсю пытаются сконструировать нечто подобное. Под аккомпанемент рассуждений об «отсутствии консолидированной позиции в отношении России», незрелости и безответственности элит, опасности заигрывания с Москвой отдельных политических группировок на фоне последовательных и целенаправленных действий Кремля в украинском направлении, настойчиво, если не навязчиво, продвигается мысль о том, что единственной альтернативой этому может стать... объединение вокруг верховного главнокомандующего, единственного гаранта суверенитета и независимости. Сам главнокомандующий в эту легенду уже практически поверил – достаточно послушать его рассуждения о том, что «территориальная целостность Грузии – это территориальная целостность Украины» и что «для Киева альтернативы НАТО нет». Или его действительно убедили, что другого способа переизбраться на второй срок у него нет.

Правда, способы защиты суверенитета нынешние обитатели Банковой выбрали специфические. Иногда складывается впечатление, что президентские внешнеполитические (и не только внешнеполитические) инициативы формируются по принципу «чем бы еще насолить восточному соседу». С точки зрения предвыборной политики, технология весьма перспективная, многие избиратели, особенно на Западе и в Центре, Москву действительно не любят. Но, по сути, только укрепляющая раскол в украинском обществе с риском по неосторожности нарваться на конфликт, который совсем не обязательно будет напоминать маленькую победоносную войну.

Конечно, всегда найдутся люди, готовые назвать это приемлемой ценой за попадание в «клуб цивилизованных стран» под названием НАТО. Но, во-первых, еще неизвестно, попадет ли Украина в таком случае в Альянс, а во-вторых, далеко не все украинцы готовы платить за это даже гораздо меньшую цену. Ну и наконец, постоянно запугивая себя и окружающих русской угрозой, в конечном счете, можно заработать «синдром Форрестола». Первый министр обороны США, помнится, был настолько обеспокоен происками СССР, что даже его самоубийство некоторые журналисты объясняли тем, что Форрестолу почудились русские солдаты на улицах Вашингтона.

Не нужно, кстати, думать, что членство в НАТО автоматически снимает страхи перед Россией и – соответственно – возможность ими манипулировать. Литва, к примеру, уже давно находится и в НАТО, и в ЕС, но на последних выборах относительное большинство здесь собрали консерваторы, обвинявшие в ходе кампании своих конкурентов в том, что они – сознательно или несознательно – играют роль пятой колонны Москвы. А раз так – Россия якобы может с легкостью установить контроль над Литвой без всякой войны, и никакие союзники не смогут этому воспрепятствовать.

Призрак «финляндизации»

Кстати, стоило патриарху местных социал-демократов Альгирдасу Бразаускасу поставить на съезде своей партии в пример Литве Финляндию, сохраняющую вполне доброжелательные отношения с Москвой, как консерваторы обвинили его в намерении «финляндизирововать» страну. Нужно сказать, что термин «финляндизация» у западных политиков считается ругательным. Поскольку во времена «холодной войны» Суоми смогла сохранить независимость и рыночную экономику, только согласившись играть по сценарию Советского Союза. В стране было наложено табу на критику СССР, даже за очевидные нарушения прав человека, Хельсинки не принимал беженцев из-за железного занавеса, а президента Урхо Кекконена не без оснований подозревали в сотрудничестве с советскими спецслужбами. Зато финские компании получали выгодные контракты, и сотни тысяч финнов были обеспечены работой за счет «большого восточного соседа».

Вряд ли, конечно, можно представить, что в нынешней Литве кто-то будет вводить цензуру – даже если Вильнюсу Москва сделает невероятно выгодные коммерческие предложения. Да и не пойдет на это российская власть, нет ни предложений, ни потребности в них. Но жупел действует. И не только в Литве. С легкой руки британского публициста Эдварда Лукаса «финляндизацией» сейчас модно пугать даже Западную Европу. Руку Москвы Лукас видит практически во всем – от трудоустройства Герхарда Шредера до финансовых проблем Исландии. И к своему ужасу замечает, что никто не пытается ползучей российской экспансии противостоять. Кроме политиков из Восточной Европы – Эстонии, например. Или Польши.

Впрочем, не Лукас изобрел пугало «финляндизации». В порочном желании пойти путем Хельсинки первыми (еще в 60-е годы прошлого века) обвинили немецких социал-демократов с Вилли Брандтом во главе. Правда, тогдашний министр иностранных дел ФРГ, а в последствии и канцлер, не предлагал изымать из местных библиотек литературу, которая не нравилась руководству КПСС, или запрещать антисоветское кино. Он говорил о другом – признании послевоенных границ и Восточной Германии. Хотя бы ради того, чтобы и федеративная республика вернула себе полноценную международную правосубъектность. Это была вполне реалистичная политика в бисмарковском духе, пусть даже называлась она «новой восточной». Кстати, без руки Москвы действительно не обошлось. В окружении Брандта работал иностранный агент. После того как это обнаружилось, лидер СДПГ вынужден был уйти с поста канцлера. Но от Neue Ostpolitik никто не отказался. Потому что базировалась она не на личных пристрастиях главы правительства и не на инструкциях из-за «железного занавеса», а на трезвом расчете и исходила из национальных интересов Германии.

Украинская Neue Ostpolitik

В определенном смысле Украина сейчас нуждается в своей собственной «новой восточной политике». Построенной – по примеру брандтовской – не на конфронтации с Москвой или чтении лекций о демократии «кремлевским прагматикам», которые те все равно пропускают мимо ушей, а на признании реалий. Реалий, нужно сказать, гораздо менее болезненных для современной Украины, чем для послевоенной Германии или Финляндии. Наши границы ведь нас вполне устраивают, главное – их окончательно делимитировать (на море) и демаркировать (на суше). Цена на газ нам может не нравиться, но рано или поздно нужно привыкать к европейским ценам, хотя бы в качестве платы за право самим определять свое будущее.

Конечно, умение ужиться с соседом, особенно таким, как Россия, требует настоящего дипломатического искусства. Но у Киева нет другого выхода – хотя бы потому, что разменять свою геополитическую «квартиру» мы не можем. Да, нам может быть глубоко несимпатичен политический режим России, но не наша задача – заниматься перевоспитанием соседских лидеров. Если мы, конечно, не хотим, чтобы и нас попытались учить уму-разуму из-за рубежа. Да, Кремль продолжает воспринимать Украину как часть своей зоны влияния, но по большому счету от украинских политиков зависит, будет существовать такая зона в реальности или останется исключительно в головах московских стратегов. К счастью, диктовать условия в качестве державы-победительницы нам никто не может. И уже потому «новая восточная» политика должна строиться исключительно исходя из национальных интересов Украины, одним из которых (но, кстати, далеко не единственным) всегда будет сохранение добрососедских и взаимовыгодных отношений с Россией (какой бы эта Россия не была). Не подстраиваться под пожелания и настроения Москвы – это наши политики как раз умеют, а искать решения, выгодные обеим сторонам, нет

Впрочем, умение подстраиваться тоже может пригодиться – если речь идет об интересах и убеждениях отечественных избирателей. Всех. А не только живущих в «базовых регионах» («базовых» для конкретных партий). Ведь есть инициативы, которые вызывают раздражение в первую очередь у граждан Украины, а уже затем за рубежом. А бывает и наоборот. Скажем, память о жертвах голода 1932–1933 годов объединяет украинцев – и жителей Запада, и жителей Востока. И мнение Москвы в этом случае для наших политиков какого-то особого значения иметь, в общем, не должно (если речь не идет об очевидном передергивании фактов). А вот посмертное награждение Романа Шухевича украинцев скорее разъединяет. И уже поэтому, а совсем не потому, что этим недовольны в России, отечественным политикам не стоило бы рубить с плеча.

Да и в международной политике, очевидно, Москве не нужно все время поддакивать. Но во многих случаях с Россией соглашаться можно и надо. Как соглашаются с ней страны старой Европы, без оглядки на мнение восточноевропейцев или американцев. Их это не смущает. Почему же должно смущать украинцев? В конце концов, такой подход, если кому-то будет угодно, можно назвать и «финляндизацией». Для украинцев в сравнении с Суоми нет негативного подтекста. Скорее наоборот – Финляндия остается едва ли не самым успешным национальным проектом на территории бывшей Российской империи. А для любого представителя отечественной элиты сравнение с Юхо Паасикиви будет звучать как комплимент. Если этот представитель, конечно, знает, кто такой Паасикиви. А то, знаете, за коалициями, выборами, блокированием судов и отбиванием бабок не у всех остается время, чтобы книжки читать.

Профиль Украина