Поезд Кисловодск – Москва пересекал территорию Украины 4 января наступившего 2006 года. Настроение у всех было праздничным, включая и украинских таможенников. И тут случилось непредвиденное.

Кто-то из путешественников послал жену за покупками на перрон, крикнув ей вслед: «А минеральную воду купи без газа!»

Лица таможенников окаменели. Начался повальный обыск, чемоданы выворачивали, поезд задержали. Надо было газированную воду покупать. Конечно, далеко не все на Украине демонстрируют столь явное отсутствие чувства юмора. В новогоднюю ночь наши киевские друзья слали приятелям в Москву SMS-сообщения, рассказывая, как пьют украинское шампанское «без газу». И никто ни на кого не обижался.

Так получилось, что я оказался в Киеве как раз на старый Новый год. Лекции планировались заранее, когда никто и не думал о газовом конфликте. Вдобавок ко всему это была моя первая поездка в этот город. На Украине я бывал не раз, и в советское время, и позднее, но как-то получалось так, что судьба проносила меня мимо столицы. Теперь предстояло наверстывать упущенное.

В Киеве я должен был презентовать свою новую книгу «Марксизм: не рекомендовано для обучения», выпущенную издательством «Эксмо». Соответственно основную часть моего багажа составляли пачки с «печатной продукцией». При встрече с таможней это не предвещало ничего хорошего.

Российский таможенник был веселый, с придурью. Он радостно принялся листать книги, комментируя свои наблюдения. «Марксизм? Интересно, разве это кто-нибудь еще читает?» Затем, раскрыв страницу, где было написано про Сартра и Маркузе, он проявил неожиданную образованность: «А, так это про западный марксизм? Тогда понятно! Кстати, где Маркс родился?» – «В Трире». – «Точно, точно! Туда мой брат ездил пиво пить. Хорошее пиво. В общем, проезжайте!» – заключил он.

Украинский таможенник, напротив, был грустный. Сопровождала его гарная дивчина, все время поддакивавшая (в чем состояла ее служебная функция, я так и не уразумел). Взглянув на его пышные усы, я почему-то сразу подумал, что попаду на деньги.

В отличие от российского коллеги, он содержанием книг не заинтересовался. Оценивал он книгу на вес, смотрел корешок, рассуждал о качестве бумаги, только что на зуб не пробовал. Произведя все эти операции, он заявил, что груз стоит никак не менее 250 евро, и, следовательно, подпадает под украинские таможенные правила. Затем, вытащив здоровенный калькулятор, он насчитал какой-то фантастический штраф в гривнах и меланхолично подытожил: «У вас деньги какие? Рубли, евро? Дайте мне 50 евро без квитанции. Так и вам будет проще, и нам». Несомненно, так ему было гораздо проще. Получив деньги, он сразу потерял всякий интерес не только ко мне, но и к другим пассажирам и быстро покинул вагон.

«Воры!» – констатировала моя спутница, пожилая украинка, возвращавшаяся в родной поселок под Киевом. «Все воры. Вот потому-то у нас ничего хорошего на Украине и не будет».

Такое начало не внушало оптимизма. Вдобавок ко всему погода в украинской столице стояла хмурая, а у меня неожиданно разболелась нога. Прогулка по городу оказалась смазана, и в полной мере оценить красоту города на Днепре я так и не смог. Зато признаки политической борьбы бросались в глаза. На кустах вдоль дороги беспорядочно болтались какие-то цветные ленточки. «Коммунисты привязывают, – пояснил сопровождавший меня активист одной из местных левых организаций. – Или социалисты. Деньги на избирательную кампанию экономят, а как-то вести агитацию надо. Вот и посылают пенсионеров ленточки привязывать. Красные – у коммунистов, розовые – у социалистов. Только издали разницы не видно». Подойдя поближе, мы обнаружили, что ленточки розовые. За два дня в городе я еще несколько раз видел розовые флаги Соцпартии. Никаких проявлений политической агитации со стороны Компартии мне обнаружить так и не удалось.

Зато другие партии украсили город как могли. На каждом шагу попадались молодцы с желтыми флагами и надписью: «Европейская столица». Это такая местная партия, действующая в Киеве. В случае избрания в городскую Раду обещают организовать преуспевающий западный капитализм в одном отдельно взятом городе. Правда, как – не говорят. И про то, что будет с остальной Украиной, тоже.

Агитация других партий напоминает рождественские открытки. Собственно, она и посвящена исключительно Новому году и Рождеству, как будто предстоят не парламентские выборы, а конкурс на звание лучшего Деда Мороза. У Виктора Януковича открытка голубенькая, со снежинками и православной церквушкой. У сторонников Ющенко, ясное дело, оранжевая. Там даже подписи нет, одно только рождественское поздравление – и так понятно, кто послал. Юлия Тимошенко украсила город собственными портретами с подрисованными снизу сердечками и обращением, начинающимся со слов: «Дорогие мои!» Я один такой плакатик даже домой прихватил, уж больно трогательно!

Но превзошла всех, конечно, партия Социальной защиты (по-украински «Захисти»). Никита Хрущев на фоне «жовто-блакитного» флага размахивает кулаком под лозунгом «Есть такая партия!» На соседнем плакате еще какой-то странный тип на меня со стены смотрит. Подпись: «Денна Варта». Господи, так это же реклама «Дневного дозора»! Уже и до Киева добрались.

Хрущев под «жовто-блокитным» флагом – это уже явный перебор. «Что поделаешь, – объясняют мне. – Все ваши московские политтехнологи придумывают. Приезжают на новое место и такие рекламные кампании устраивают, что весь город смеется. Впрочем, русские все же лучше американцев. Русские в трех четвертях случаев прокалываются, а американцы – всегда». Почему же, спрашиваю, русских политтехнологов приглашают? Своих что ли нет? «Нет, есть, конечно. Но иностранные дороже».

Аргумент убедительный. Серьезный человек деньги на пиаре экономить не будет. Русские политтехнологи – это модно и круто. Потому чем серьезнее партия, чем больше у нее денег, тем нелепее и бессвязнее агитация.

Впрочем, у россиян есть еще одно бесспорное преимущество: они в местных делах ничего не понимают. Украинцы разбираются в происходящем, коллегам про дела заказчиков рассказывают, слить информацию могут, перебежать способны. А московские просто налетают, работу делают и с деньгами скрываются. Для заказчиков так спокойнее.

Самое удивительное было то, что вопрос о газе мне так никто и не задал. Всех уже волнуют новые проблемы. Отставка правительства Еханурова, выступление Виктора Ющенко, пообещавшего отменить назначенную на весну политическую реформу. Как все и опасались, президент решил «кинуть» своих партнеров – ведь именно под обещание перехода к парламентской республике он получил поддержку Верховного суда и Верховной рады. По поводу газа продолжает рассуждать только Виктор Янукович – на все лады ругает русских и объясняет, что, будь он президентом, не уступил бы Москве ни цента, разговаривал бы с Кремлем с позиции силы. Самое смешное, что, скорее всего, не врет.

На майдане Незалежности стеклом прикрыты настенные надписи, нацарапанные в дни оранжевой революции – для истории. Больше всего достается Януковичу. Кем только его не обзывают! Повторить страшно! Однако рука цензора уже оставила здесь свой след в виде зияющих белых пятен. «Все самое интересное стерли! – жалуется прохожий. – И все, что против Ющенко, убрали. Скоро и оставшееся удалят». Революционные граффити явно не красят помпезный центр города.

«Политики, как вареники, – констатирует пожилой усатый украинец, точно совпадающий с русским стереотипным представлением о «хохле», – то они снизу, то они сверху, но всегда в сметане».

Впрочем, есть в Киеве и другая политика. Та, что я увидел на собрании группы «Че Гевара», в редакции журнала «Против течения» и сайта «Контр-Инфо». Увидеть всех сразу, кстати, не сложно, вместе они собираются в одном и том же полуподвальном помещении, которое до сих пор числится секретной химической лабораторией. Счета за отопление и электроэнергию сюда не приходят: здания нет на плане города!

Здесь практически нет денег, нет наемных работников и профессиональных политтехнологов. Есть только молодые (и не очень) люди, которым смертельно надоела официальная политика, неотделимая от теневой коммерции. Люди, которые совершенно не разочарованы итогами оранжевой революции, потому что никогда не питали по ее поводу никаких иллюзий. Такая же молодежь набивается в аудиторию киевского политеха (alma mater Королева и Сикорского, с гордостью сообщают мне). Кто-то приехал из Могилева и Харькова, несколько человек пришли даже из Киево-Могилянской академии, где преподавателям и гостям запрещают выступать на русском языке. Они спорят про то, как эффективнее противостоять Системе, допустимо ли с моральной точки зрения ходить на превращенные в фарс выборы, обмениваются своими газетами и журналами, жадно слушают новости про забастовку на заводе «Форд» в Ленинградской области, оценивают сходство и различие между прошлогодним бунтом российских пенсионеров и оранжевой революцией. Это такая же аудитория, какую я находил в Лондоне или Париже. Ничуть не хуже, только значительно меньше. Пока.

В общем, в Киев захотелось вернуться. И не только потому, что весной, когда потеплеет и зазеленеют деревья, вид на город будет лучше, но и потому, что политические перемены здесь только начинаются. Люди, собирающиеся в химической лаборатории, завешанной радикальными плакатами и заваленной «подрывной» литературой, пока составляют незначительное меньшинство общества. Но официальные политики делают все, чтобы таких людей стало больше.

Может быть, именно проводимые в этой лаборатории эксперименты окажут влияние на будущее Украины? 

Источник: «Взгляд», 20 января 2006 г.