Шеренга милиционеров была слабо выгнута. В узком пространстве между нею и стеной копошились ребята в украинских народных рубашках — вышиванках. Они при помощи дрели крепили большой кусок жести, на котором было написано, что в апреле 1918 года корабли Черноморского флота подняли украинские флаги.

На Графской пристани толпились зазывалы на морские экскурсии с «матюгальниками» и случайные прохожие. Люди кричали, порывались то драться, то петь «Легендарный Севастополь», но из-за того, что сильно нервничали, бросали на полуслове.

Дело в том, что месяц назад командование ВМС Украины пыталось установить гранитную доску аналогичного содержания. Тогда против выступили горсовет и общественность. Госадминистрация пообещала, что на Графской ничего устанавливать не будут до выяснения юридических обстоятельств. Поэтому акцию активистов молодежного союза «Наша Украина» все восприняли как наглое вмешательство приезжих во внутренние городские дела.

На всю эту неразбериху с улыбкой взирала очень крупная девушка в оранжевой блузке. Она представилась политологом из Днепропетровска. «Вы считаете, что таким образом переубедите местных жителей?» — поинтересовалась я. «Нет, этих людей невозможно переубедить. Пусть уезжают в Россию», — честно ответила она. «Вы полагаете поступить как коммунисты с крымскими татарами в 44-м?» — «Они добровольно уедут. Поверьте, через 15 лет здесь все изменится».

Наконец ее друзья в вышиванках закончили возиться с дрелью, спели гимн и под охраной милиции ушли. Однако доступ к жестяному плакату был все еще перекрыт правоохранителями. Тогда через их головы в стену полетели яйца. Потом депутаты горсовета легко отодрали «табличку» и бросили ее в море. Стену от яиц отмывали партийным флагом «Нашей Украины», затем его же топтали и пытались поджечь. А вернувшиеся к своим обязанностям зазывалы кричали: «Приглашаем на экскурсии по РУССКОМУ городу Севастополю!»

Памятник основательнице города Екатерине Второй привезли в Севастополь тайно. Никто не знал, где он хранится и когда его точно установят. «Боялись провокаций националистов». Об этом мне рассказал Валерий Иванов. Он координировал сбор средств среди городских предпринимателей, организовывал охрану мастерской скульптора Станислава Чижа  (он закончил Екатерину и скончался).

Мы стояли в темноте рядом с памятником. Вокруг толпился народ. «Звоните знакомым. Нужно дежурить всю ночь, возможны провокации», — тревожно просил седой мужчина. И люди приходили, хотя было уже за полночь, обнимались, поздравляли друг друга «с Катей». Председатель горсовета Валерий Саратов жмет руки знакомым и незнакомым, но на вопросы отвечать отказывается: «Вы хотите, чтобы меня уже сегодня посадили?»

Установку Екатерины запретил Хозяйственный суд. Чиновники из администрации уверяли, что все дело в неоформлении документов, но думается, они боялись. Когда в прошлом году памятник императрице вполне законно установили в Одессе, Ющенко вспомнил разогнанную Запорожскую Сечь и крепостное право.

…Ночь прошла тревожно и радостно. Люди сидели вокруг памятника на принесенных из соседних баров пластиковых стульях. Каждый шорох принимали за приближающихся националистов. Чувство опасности сближало.

Служба безопасности Украины очень уговаривала российского вице-премьера Сергея Иванова не зачитывать на площади послание президента Медведева к севастопольцам по случаю 225-й годовщины города, а отдать его главе горадминистрации Куницыну. Не получилось. Заинтригованные пророссийские активисты и сотрудники спецслужб еле дождались праздничного вечера, но их ждало разочарование: послание российского президента состояло из нескольких общих фраз.

Иванов приехал в Севастополь не повторять «подвиг Лужкова», а агитировать против НАТО. Свое задание он выполнил сразу же по приезде, рассказав журналистам, которые его об этом не спрашивали, о том, как прервутся промышленные связи России и Украины, будет введен визовый режим, а Крым останется без туристов.

Горожане с российскими флагами сыграли роль тематического фона на телевизионной картинке. При ближайшем рассмотрении этот фон выглядел не так однородно. «Мы вас не бросим», — восторженно обратился к активистке — своей ровеснице пожилой турист из России. «Вы нас уже бросили. Проходите», — был ответ.

Укатав журналистов, Иванов, наверное, хотел отделаться общими фразами и от «соотечественников», которые собрались в Матросском клубе. Не получилось. Недовольный гул по залу прошел после первой, вполне невинной фразы вице-премьера: «Мы приехали в ваш город…». «В наш город, — быстро поправился Иванов. — Я называю его нашим, потому что, будучи школьником, летом отдыхал здесь и учился плавать в НАШИХ бухтах».

Это его не спасло. «В Москве активно работают над тем, чтобы помочь соотечественникам», — продолжал он. «Поздно!» — выкрикнули из зала. «Лучше поздно, чем никогда, — парировал Иванов. — Россия не будет уходить от моральной ответственности за их судьбы». «Слова, слова…» — ответили присутствующие. Зал захлестнуло возмущением, когда вице-премьер заговорил о программе добровольного переселения. «Пусть Россия сюда переезжает», — кричали с мест.

Своих ораторов встречали теплее. Бурю оваций вызвала фраза председателя Российской общины Раисы Телятниковой: «Флот уйдет отсюда в Россию вместе с Крымом!». Гости из РФ вжались в стулья и низко опустили головы.

Вице-премьер понял, что дипломаты его не спасут, и мужественно вернулся на трибуну. Сказал, что его очень тронула записка, пришедшая из зала: «Мы готовы терпеть все лишения, повышение цен на газ, только чтобы мы жили в своей любимой России». По-моему, растроганным он не выглядел. Но люди уже выпустили пар и даже вежливо посмеялись над шуткой о том, что севастопольцы должны говорить по-русски с ленинградским акцентом.

…Памятник Екатерине Второй открывали в семь утра. Несмотря на то, что мероприятие практически не анонсировалось, собрались несколько сотен людей. Поговаривали, что председатель горсовета сразу после церемонии улетит в Санкт-Петербург, потому что Служба безопасности собирается его «закрыть». Но сам Саратов заверил собравшихся, что переговоры с властями, длившиеся всю ночь, закончились компромиссом.

Компромисс, видимо, заключался во взаимном обещании попридержать экстремистов. Украинские националисты не будут трогать Екатерину, русские — памятник гетману Сагайдачному. Его открыли накануне в одном из спальных районов — тоже рано утром! Во избежание провокаций.

Прошли те времена, когда любой российский политик, приехавший в Севастополь и сказавший с трибуны: «Мы с вами!», купался в народной любви. Сегодня горожане, выставляя российские флажки в окнах домов, демонстрируют преданность не России Путина и Медведева, а некоей платоновской идее Родины.

Той России, где маленький бриг «Меркурий» бесстрашно вступал в бой с двумя огромными турецкими фрегатами и одерживал победу. Той России, за которую гибли на бастионах в 1854-м герои, оставленные без продовольствия (обозы, собранные Орловской и Тульской губерниями, гнили по воле чиновников в полях под Симферополем). Об этой России тосковали белогвардейцы на кораблях, отходивших от Графской пристани в Бизерту. Видимо, за эту же виртуальную Родину отдали свои жизни и 30 тысяч солдат и матросов, брошенных в 1942-м под палящим солнцем на мысе Херсонес (командование обороной улетело на последнем борту, пообещав прислать корабли).

В этом и состоит проблема украинских и российских властей. С Россией Путина и Медведева можно договориться и обменять память о Севастополе на выгодный газовый контракт или акции приличного металлургического комбината. А с Екатериной Второй как договоришься — она теперь памятник.

"Новая газета"